Анька крепко обняла Шурку, накинула свою одежду, повязала платок и сажей приукрасила лицо. Как только стали опускаться сумерки, она незаметно вынырнула из Шуркиного дома и не спеша пошла вдоль заборов, направляясь той же дорогой в сторону дома.
Обратная дорога заняла у Аньки больше времени. Пришлось несколько раз пережидать в кустах встречных прохожих. Она видела, как Степан ехал к Шуркиному дому и мысленно помолилась, чтобы с её подругой всё было хорошо. Домой Анька пришла, когда на небе была уже луна.
– Ох, дочка, ну наконец то, – запричитала Прасковья Романовна. – Я уже и места себе не нахожу. Алёшку еле спать уложила, замучил меня вопросами. Получилось узнать что-то?
Анька рассказала всё, что она узнала от Шурки. Рассказала и про встречу со Степаном и о том, как она напортачила.
– Ничего Ань, не волнуйся. Ну, сказала и сказала. Ты и не обязана никому докладывать, замужняя ты или нет. Они к нам вряд ли доберутся. У них небось и других забот хватает. А если и наведаются, так мы тебя схороним. Лес то немаленький и уж мы-то его получше других знаем. Не переживай, ты же не одна одинёшенька, у тебя семья есть, мы тебя в обиду не дадим.
– Да, я не за себя боюсь, мам, я за Игната боюсь и за вас всех! Вдруг Степан, какую пакость удумает, даже подумать страшно.
– Ничего, думаю он пару дней поищет тебя, а потом успокоится. Всё будет хорошо, милая моя. – Прасковья Романовна поцеловала Аньку в лоб и стала накрывать на стол почти остывший ужин.
На следующее утро женщины занялись своими привычными делами. Прасковья Романовна уговорила Аньку взять Алёшку с собой за водой и на огород и когда наконец-то Анька согласилась Алёшкиной радости не было предела. Он вместе с Сашкой, следовавшим везде за ним, ходили за Анькой по пятам. Алёшка помог натаскать воды, прорвать сорняки на огороде, набрать свеклы, отсыпать муки для хлеба. В общем к вечеру он наконец то был, как говорится, «без ног» и заснул, как только стало смеркаться.
Анька с Прасковьей Романовной снова ждали мужчин до глубокой ночи, но они так и не пришли.
Таким же образом, прошло ещё два дня. На Аньке уже не было лица, но в деревню она пойти больше не решалась, тем более с Шуркой они договорились, что та сама придет или кого из мальчишек отправит, если что-то узнает. Если никто не приходит, значит они живы и здоровы. Это успокаивало и Аньку, и Прасковью Романовну.
– Мам, если к концу недели они не придут, я сама пойду на эти болота. Сил больше нет ждать их.
– Успокойся, Ань, будем ждать столько, сколько будет нужно. Ты этих болот не знаешь, выдашь всех, когда тебя из трясины вытаскивать кинутся, понимаешь? У нас с тобой пока нет выбора, будем ждать, а ты лучше спать пораньше укладывайся, завтра спозаранку с Алёшкой собирались в лес пойти. – Как могла пыталась успокоить Прасковья Романовна Аньку.
– Ладно, пойду и правда лягу, а то измоталась я совсем.
– Ну, вот и правильно.
Анька