Эмма с трудом кивнула в ответ. Ей стало совсем плохо. Так плохо, что она еле сдерживала рвотный позыв. В глазах все плыло, а во рту она ощущала явный привкус железа.
«Вышел месяц из тумана…» – навязчиво крутилось в голове.
Колька снова уткнулся в планшет и через минуту воскликнул:
– Тот, кто писал, тоже заболел! Он пишет, что инфекция у него развивается очень быстро. Его все раздражает, особенно яркий свет и другие люди. И у него постоянная тошнота. На следующий день к станции подлетел маленький челнок на автопилоте. Ну, так ему сказали, что прилетит. И в челноке должны быть таблетки. Это в ответном письме ему написали. И еще сказали, что в челноке будет банковский код к счету. Счет на этого заболевшего человека. Правда, не указывается ни имени, ни фамилии. Они очень осторожны. И он их никак не называет. Короче, Эмма, они попросили профессора остаться на корабле и понаблюдать за развитием вируса. Как он будет себя вести. За это ему хорошо заплатили и обеспечили лекарствами. И еще сказали, что всю связь со станцией заблокируют. Только с ним будут выходить на связь в определенное время. Но не разговорами, чтобы не светиться в эфире. А письмами. То есть они ему будут писать, а он им. Он должен был раз в два дня отправлять доклад. Слышишь, Эмма? Что-то не совсем понятное… Надо разобраться во всем этом…
Эмма вскочила и бросилась в ванную. Торопливо нажала кнопку в стене, из панели выехал беленький, сияющий унитаз, только что обработанный ароматным дезинфицирующим раствором. Автоматика работает даже здесь, на Нижнем уровне.
Ее вырвало в этот сияющий белизной унитаз. Она торопливо нажала смыв, но как только запахло цитрусовыми – ароматизацией моющих средств, – ее снова вырвало.
«Буду резать, буду бить… выходи, тебе водить…» – все звучали в голове знакомые строчки.
– Эмма, ты в порядке? – раздался за спиной Колькин голос.
– Нет, – тихо пробормотала она.
О край унитаза легко стукнулась божья коровка – кулончик на счастье. Эмма прижала его ладонью. Медленно выпрямилась. Повернулась к зеркалу.
Прямоугольник над раковиной отразил бледное лицо с покрасневшими глазами. Радужка глаз голубая, зрачок расширен. И ни одной веснушки на лице…
Эмма выставила вперед руки, глянула на бледную кожу, на немного посиневшие ногти. Подозрение окатило ее, как вода из душа.
– Я тоже заболела, – еле слышно проговорила Эмма.
Коля