– Видишь, она способна выдержать все, что ты ей сыграешь, – задыхаясь, сказал я. – Ну так как, сдаешься?
– Ни за что! – сказал Буирни. Он поменял темп, перейдя в ломаный ритм. Калипса даже не моргнула. Добавив к работе ног пируэты и прыжки, она щелкнула пальцами и устремила на него свои блестящие глаза. Музыка Буирни сбилась с ритма. Ага, похоже, теперь он в ее руках. Калипса кружила над ним, замедляя темп. Музыка в ответ тоже замедлилась. Мои ноги перестали стучать по сцене, словно телеграфные ключи, и перешли на медленный тустеп. Теперь я мог нормально видеть их. Калипса взяла флейту с его подушки и с видом победительницы подняла ее над головой.
– Ну, так как? Теперь ты уступишь мне? – требовательно спросила она.
– Вы еще спрашиваете, юная леди!
– Молодчина, – ухмыльнулся я. – Ну, флейта, ловко же тебя обставили, и по части пения, и по части танцев. Что скажешь?
– Думаю, я влюблен, – сказал Буирни, и изумруды приобрели форму сердца. – Юная леди, я пойду куда угодно, куда вы меня только пошлете!
– Э… я… ну, хорошо, – с сомнением в голове сказала Калипса. Я покачал головой. Ей предстоит научиться увереннее воспринимать свои успехи.
Файф выдал измученную коду, которую я, будучи настроен крайне предвзято, назвал бы «бритье и стрижка, раз-два-три». Я резко остановился, жадно хватая ртом воздух. Тананда, все еще вертясь, налетела на меня. Я поймал ее до того, как она упала.
– Меня тошнит, – сообщила Асти из моего бокового кармана.
– Нас обоих, – сказал я. – У тебя есть какое-нибудь зелье от укачивания?
– Сейчас приготовлю, – сказала она. Чашу кубка тотчас наполнила бледно-розовая жидкость. Уровень сразу просел на пару дюймов. Асти вздохнула: – Ах, так лучше.
Я наклонил ее и выпил изрядный глоток того, что осталось. Пахло мятой и собачьей шерстью, но головокружение сразу же отступило. Я передал чашу Тананде, и та с благодарностью проглотила остаток зелья. Калипсе это было не нужно. Она даже не выглядела запыхавшейся. Буирни был в восторге. Он продолжал трещать без умолку.
– Вы более чем достойны того, чтобы я служил вам, милая леди! Я не могу дождаться встречи с вашим дедушкой. Если вы хоть немного похожи на него, он, должно быть, удивительный человек! Когда я думаю, как давно я не встречал равного себе… Я даже затрудняюсь сказать, но точно не в ЭТОМ веке! Не желаете стать моей протеже? Мы вместе сочиним красивую музыку, то есть я сочиню музыку, а вы под нее станцуете. Клянусь, никто еще не делал такой оригинальной интерпретации моего балета-польки! Не могу дождаться, чтобы исполнить для вас еще несколько своих сочинений.