Женщина, ярко-розовая, каким по идее был и я, подмигнула мне, положила нежную руку на свою пышную грудь и запела. Мое сердце затрепетало. Калипса была права. У нас не было ни единого шанса. Я вернулся к своим товарищам, чтобы переждать неизбежное и выработать план Б.
Волнение за кулисами огромного театра ощущалось едва ли не кожей, но я знал: наши шансы равны нулю. Мы с Танандой помогли Калипсе перебрать все песни, какие только она знала, чтобы выбрать ту, которая наверняка понравится публике и Буирни, избегавшего любого контакта с нами с того момента, как нас вывели из его гримерки. Не в нашу пользу было и то, что оперная певица была так же хороша, как и в те минуты, когда она распевалась, но даже самые плохие певцы были лучше нашего кандидата. Продюсер, толстый мужчина в светлой шубе, продолжал шикать на нас. Меня так и подмывало оторвать ему голову, но от этого Калипса не стала бы петь лучше. Потому что случай явно был безнадежный.
– Не знаю, почему мы просто не забрали его и не слиняли, когда у нас была такая возможность, – проворчал я не в первый раз.
– С его стороны вполне резонно устроить такой конкурс, – возразил Эрзац. – Помню, как меня когда-то вогнал в камень один волшебник, чтобы найти того, кто должен стать королем страны.
– Дальше можешь не рассказывать – тебя вытащил двенадцатилетний мальчонка.
– Нет, конечно, нет, – сказал Эрзац. – Это был огромный детина с мозгами слизистой плесени, но у него имелись мускулы, чтобы преодолеть любые возражения со стороны других претендентов. В конце концов он стал королем не хуже других.
– Тсс!
В тот момент на сцену вышел Буирни. Вездесущий софит, Клик, светил на него, выставляя его публике в самом выгодном свете. Маленькие эльбанки в фартуках выходили и полировали его в перерывах между номерами, стряхивая мелкие пылинки. Буирни оказался суетливее, чем любые десять оперных див, которых я когда-либо встречал. Он определенно хорошо выглядел по сравнению со своими незадачливыми соперниками… И звучал лучше. Я заранее набил полные уши ваты, чтобы защитить их, но даже вата не могла полностью заглушить шум.
В антракте я вышел глотнуть стаканчик винца – Кром свидетель, я это заслужил! – и начал бочком подкатываться к людям в баре и в фойе. Так как победителя выбирала публика, толика убеждения, угроз или подкупа наверняка поможет нашему кандидату дойти до финиша.
– Голосуй за Калипсу, – сказал я рослому эльбанцу с белыми усами посередине светло-розового лица. – Она лучшая.
– Кто-то