Единственное, что оставалось безжизненным, был хвост судна, где зависшая в прострации девушка пыталась уговорить себя смириться с непозволительной утратой мужчины, триумф мирового открытия с которым в концентрационной зоне она надеялась разделить.
***
Силуэт женщины срастался с композицией монолитных построек, расположенных вдали чуть ли ни у самого горизонта. Такие же позабытые, как и времена ушедшей в небытие эпохи, они стояли совсем одни. Каркасы зданий проседали, над ними, в виде фонарных столбов-переростков, уходили ввысь терравосстановительные вышки. Эти преобразующие станции, точно сосредоточенные хирурги в ходе аутопсии, наблюдали за анатомическими особенностями железобетонных трупов, обнаженных гниением. Где-то среди остолбеневших учеников, наверняка, стоял и сам доктор Тульп.
Девушка нащупала на рукоятке удерживаемого ею крупного подавляющего средства кнопку спуска, но нажать на пластиковый бугорок не решалась. Она продолжала смотреть вдаль: грусть лишенных собственной истории детей, погребенных «слепой яростью» в концентрационной зоне, взяла в плен Ханаомэ Кид и не отпускала.
Да, именно так все и было. Отец ни раз рассказывал ей историю великого мученичества, когда в редкие для него дни свободного от работы времени он забирал на рыбалку маленькую дочь, горящую энтузиазмом всезнания.
Около четырех ста лет тому назад значительная площадь полярных льдов растаяла. Таившаяся под мертвыми снегами рать смертельной заразы чумным роем окутала значительную часть срединного материка, чудом миновав центральную всегломерацию, – все, что было южнее ее, перестало существовать. Когда, казалось, биоинженерия победила штамм, а в подвергнутых заражению зонах развернулись санитарные лагеря, где лечили больных, человечество внезапно сотрясло зловещее бедствие, явившееся биологическим отмщением за своих вирусов-предшественников: «слепая ярость» обращала людей в лишенных сознания живых мертвецов – она была тем самым вовремя незамеченным оружием природы, которое вознамерилось отомстить людям за надругательство над ней. Зараженные лишались зрения, их речь становилась бессвязной, в итоге опускаясь до обезьяньего уханья; волокна мышц укреплялись язвами и толкали больных на насилие. Население большой части срединного материка либо обратилось в зомбированных паразитов, либо пыталось выжить в подверженных риску биологической угрозы зонах, не имея возможности покинуть территорию, так как военные силы центральных земных властей установили карантинную зону по ее периметру: ничто живое или мертвое не имело право пересекать линию, отделяющую людской род от неминуемой погибели.
Когда сдерживание было признано слишком затратным и, по сути, всего лишь отсрочивающим десяти процентную вероятность