Она все-таки не выдержала и коснулась кончиками пальцев его лица. И губ. Рука киборга скользнула у нее по груди, когда она сажала его обратно. Подавив мучительный вздох, Маша отстранилась. Веки у клона подрагивали. Нормальная реакция. Процессору требуется примерно год, чтобы подчинить мозг «изделия», сделать его своим продолжением, дополнительным накопителем воспоминаний и опыта, не выходящих за рамки программы. И хотя всеми функциями организма клона руководит кор-плата, всегда имеют место обычные остаточные реакции.
После копирования Мария вставила деталь на место и нажала на пульт. Киборг поднялся, с недоумением посмотрел на диван и принялся поправлять на себе одежду, укоризненно поглядывая на девушку:
– У вас волосы растрепались.
– Я доставала кор-плату.
Вопреки ожиданиям Маши, Си-два не воспользовался возможностью съязвить. Клон сделал холодное лицо и сказал:
– Мне нужно с вами поговорить.
– Говори. Стихов не надо.
– Хорошо, Мэри, – Синклер улыбнулся. – У меня к вам послание от профессора Мацумото. Поскольку нас отправят на склад в субботу, я передам его вам в пятницу.
– Говори сейчас, – Маша заволновалась.
– Не могу. Это мои… гарантии. Это сообщение касается вашего брата.
– Я приказываю. Авторизация семь-ноль, – закусив губу, велела Мария.
Киборг покачал головой.
– Не сработает, Мэри. Мацумото поставил на меня защиту. Он знал. В пятницу. Здесь.
Маша скрипнула зубами, но кивнула. Когда она уже шла к двери, Си-два сказал ей в спину:
– Ты и в сто лет будешь красавицей, Мария. Я согласен.
Маша обернулась, непонимающе тряхнула головой и вышла.
Глава 4. Условно выживший
Проходя по коридору U34 станции в двести семьдесят седьмой раз, Айви Бронски вдруг осознала что этот проклятый двести семьдесят седьмой раз – последний. Ее контракт, как и контракты других «собеседников», отработан. Сказочке конец, всем поучаствовавшим – особая благодарность от лица человечества. Рука, протянутая к электронному считывателю, задрожала. Айви шагнула в круглую, минималистически обставленную сорок шестую гостиную станции.
«Мир» стал ей родным домом. Русские тут все отлично организовали, по-домашнему уютно. Правда, иногда Айви немного смущало, что из торс-пакетника у шлюзов почему-то торчала отвертка («чтоб не выбивало», как ей туманно объяснили), а клапана антигравов были затянуты проволокой и перевязаны веревкой.
На станции было комфортно. Все, так или иначе, работало, а проблемы решались, хоть и громко, с использованием непривычной уху… лексики – Маша, постоянно учившая русский язык и натаскавшая сестру, так не выражалась… нет, выразилась, один раз, после того, как ее впервые вызвали в Отдел. И все же, почему «Мир», а не, скажем, «Титан» Американо-европейской