Оставив Маннов доедать «вкуснейший» – с их слов – завтрак, Алекс встретился с владельцем небольшой местной строительной компании – Спиросом Попадопулосом, которого на острове все называли «Большим Спиросом». Не столько из-за его высокого роста – хоть он и оказался выше Смолева на полголовы – но, по большей части, из-за огромного живота, который грек нес перед собой гордо и бережно, словно стеклянный аквариум, обтянутый широкими пестрыми подтяжками. Местные шутили, что живот Большого Спироса всегда и во всем опережает собственного хозяина, а тот от него вечно отстает, оттого вечно и суетится. Несмотря на мощную комплекцию, Большой Спирос оказался человеком крайне деятельным и толковым: он быстро понял, что хочет от него владелец виллы, и пообещал, что сметы на строительство капитальной концертной площадки и бассейна будут уже к вечеру. Смолев удивился такой расторопности, несвойственной островным грекам, и попросил первым делом сколотить небольшую временную сцену и деревянный настил, куда можно было бы поставить стулья. А также провести электричество с соседнего трансформатора, чтобы запитать звуковое оборудование. Убедившись, что у Смолева на руках есть все действующие разрешения и получив гарантию оплаты, Большой Спирос весело хлопнул Алекса по плечу и сказал, что все будет готово за один день, можно ни о чем не переживать. Алекс снова покрутил недоверчиво головой, но ничего не ответил. После разговора с подрядчиком Смолев покинул будущую строительную площадку, одновременно и окрыленный надеждой, и погруженный в сомнения. Большому Спиросу очень хотелось верить, но повальная необязательность строителей давно вошла в Греции в поговорку даже среди греков, которые сами никогда и никуда не спешили. Алекс решил, что не будет забегать вперед и торопиться с выводами. Поживем – увидим, решил он. Спирос и два его помощника, гораздо более щуплой комплекции, остались на участке, чтобы провести необходимые замеры и расчеты.
Паром Стефании опоздал на сорок минут. Алекс провел их в томительном ожидании за столиком ближайшего к пирсу кафе. Медленно и размеренно потягивая чистую воду из большого бокала, он задумчиво наблюдал за людьми, неспешно гуляющими по променаду. Как правило, это были европейские туристы в пожилом возрасте: немцы, французы и англичане. Смолев окрестил их про себя «олимпийцами». Они гуляли парами, опираясь на трости, щурясь на нежаркое осеннее солнце и ведя неспешные беседы. Но встречались и пары помоложе. Они шли быстрее, обнявшись или взявшись за руки, то и дело обгоняя «олимпийцев», громко разговаривая о чем-то и смеясь на ходу. И те, и другие создавали человеческий поток, медленно плывущий по променаду.
Вот