«Да не нужны мне эти обложки!» – чуть не воскликнула Соня.
Вдобавок к дрожащим губам она почувствовала, что глаза у нее наливаются слезами.
– Холодная у тебя красота, – безжалостно продолжал Миша. – Я не говорю, что это плохо, ну, если объективно твою внешность оценивать. Наоборот, очень даже эффектно, когда улыбка сквозь лед. Говорю же, смотрел бы и смотрел, не отрывался бы. Но играть совсем не умеешь. Что ты есть, то и есть. Перевоплощаться не умеешь. И эмоции у тебя так далеко запрятаны, что их, считай, совсем нету. А у актрисы все наружу должно быть. Особенно в кино – чувства должны на лице играть. – Он присмотрелся к Сониному лицу и добавил успокаивающим тоном: – Ты на меня не обижайся. Если бы я к тебе плохо относился, то и говорить бы ничего такого не стал. Но ты мне, наоборот, сразу понравилась. Не канючишь, не выпендриваешься, не вешаешься на кого попало по дешевке. Сразу видно, кремень-характер. Ну, мне и жалко стало: зря же ты здесь характер свой расходуешь. Уж поверь моему опыту, я не с рождения «мыло» снимал. В кино для тебя, как девки теперь выражаются, бесперспективняк. Если по большому счету, конечно.
И что она должна была на это сказать?
– Спасибо, Миша. – Соня уняла дрожь в губах и сглотнула так и не пролившиеся слезы. – Я пойду.
Ей показалось, что у Миши в глазах мелькнуло восхищение.
– Ей-богу, я бы в тебя влюбился! – сказал он. – Да только безнадежных дел принципиально не затеваю.
Глава 7
Соня не помнила, как добралась до Сивцева Вражка.
«И что теперь? – билось у нее в голове. – Вещи собирать?»
Она ни на минуту не усомнилась в том, что Миша прав. В самом деле же и опыт у него, и вообще… Да при чем тут чужой опыт! Соня чувствовала, что он прав, она изнутри себя это чувствовала. По растерянности своей, по тому странному анабиозу, в который впала, попав на студию…
На Сивцевом Вражке было пусто. Теперь, в августе, его жители разъехались из города кто куда – в дальние страны, в необыкновенные путешествия или на свои подмосковные дачи. Рабочий день был окончен, и сотрудники многочисленных маленьких офисов, расположенных едва ли не в каждом доме, разошлись по домам. И Сивцев Вражек вился между домами тихо, как река. И Соня шла по тротуару, как по берегу этой теплой реки, и незаметно успокаивалась.
К тому времени, как она оказалась неподалеку от узкого переулка, который сворачивал от Сивцева Вражка вправо и на котором стоял доходный дом, где она жила, спокойствие ее стало почти полным. То есть радости, конечно, никакой не возникло, но по крайней мере слезы глотать она перестала.
«Как он сказал – улыбка сквозь лед? – вспомнила Соня. – И кремень-характер? Вот и надо лед с кремнем соединить».
О том, что кремнем вообще-то высекают огонь, который со льдом соединяется плохо, она как-то не подумала.
«Я должна подумать холодно. И решить, что мне делать дальше».
Но легко только ставить перед собою