О.Э. Мандельштаму
Слов твоих мифические руны,
недр их, дабы музы усыплять
в душах, как оборванные струны,
оставляют в прошлом благодать.
Храмы поразрушены поэтов
из ротонд и стройных колоннад.
А один, прикрывши плечи пледом,
двум столетиям своим не рад.
Что – Москва? От прежней отдыхает.
По линейкам строиться спешит.
Иногда и в прошлое вникает,
иногда и прошлым дорожит.
Слов твоих на ветер не бросает.
Чаще слышен колокольный звон.
В твоих рунах словом бес играет,
из стихов устроив пантеон.
В них, как есть, твой лик исповедальный:
скорби нет, лишь сухожилья мук.
И ГУЛАГ – последний путь венчальный,
с коркой хлеба леденящих рук.
Корни, дёрн внизу, вверху вершины
День-деньской дождь льёт, как через сито.
В плащ-накидке и болотных сапогах
в лужах-колеях я, как в корытах,
пробираюсь в дом на всех парах.
Где-то там настил, за этим лесом.
Вот тропа, она к нему ведёт.
Не потоп, а радость с интересом.
Где-то даже иволга поёт.
Корни, дёрн внизу, вверху вершины
мне о многом с детства говорят:
сосны, ели, там вон и осины
светлыми дождинками пылят.
И берёзы светлые донельзя
расточают запах бересты.
Тут и пень. Воскликнул: «Это ж – Эрзя!»
Как вернулись детские мечты.
И зачем спешить, того не знаю.
Не заметить эту красоту!..
Понимаю – всё я понимаю,
и хватаю всё я на лету.
Русь моя, я ли не знаю
Зорями многомерными
алый пылает закат
в роще берёзовой с нервами
белых стволов наугад.
Нервом струится берёза,
в струях порвав белизну.
В сердце любовь, как заноза,
в прежнем нашла новизну.
Русь моя, я ли не знаю,
цену для сердца всему, —
ах, как щемит, донимая,
лишь я ладонь отниму!..
Те же берёзы и слёзы,
так же волнуется кровь,
те же морозы, как розы,
та же, как прежде, любовь.
Где вы, утраты и горе?
Я вас судить не берусь.
Много на свете историй,
есть и с названием – Русь!..
Боже наш, помилосердствуй:
веру и дух в нас храни.
Не рождены мы для зверства —
смерть за Отчизну сродни.
Звёзды
Сколько ж вас на небосклоне признанных,
что случиться может звездопад.
Той же вобле, на шампур нанизанной,
у ТV под пиво кто не рад?
Пилигримы, попросту бродяги,
кто не строит для себя дворцы,
истинно не всуе работяги,
истинно