– То есть при желании могли и «откосить» от службы?
– Да вы что! Ничего другого мы тогда и в мыслях не могли допустить! «Откосить»! Да тогда даже слова такого не существовало. Служить в армии, защищать свою страну – девяносто девять и девять десятых юношей таких, как я, грезили этим. Служить мне выпало в сапёрной роте, командовал взводом. В шикарное февральское утро сорок третьего года под Белгородом, когда наша рота отражала очередную танковую атаку, меня и моего замечательного комиссара Николая Ефимовича ударило осколком снаряда: меня – в ногу, его – в глаз. Там, на белгородской земле, мне и лежать бы вечно – и день был несчастливый, 13-е, – если б не молоденький санинструктор Верочка Володина. Впрочем, обо всём этом я написал в своей книжке. Я вам её обязательно подарю, если Таня разыщет ещё хотя бы один экземпляр.
– Там есть и про ваших одиннадцать операций, самые важные из которых выполняла ведущий хирург Боткинской больницы Ксения Винцентини – жена знаменитого конструктора Сергея Королёва, и про то, что повреждённая нога стала короче на восемь сантиметров?
– Да, я свои мытарства по госпиталям подробно описываю.
– Наверное, не в самом лучшем настроении вы возвращались с фронта?
– Сказать по правде, настроение моё было в те годы сложным. Вместе со мной вернулись ещё два студийца, а остальные ребята упокоились на той войне вечно юными. И я, конечно, радовался, что остался жив, чего там скрывать. А с другой стороны – калека, с театром придётся распрощаться. Я же не мальчик, понимал прекрасно, что инвалидность и сцена несовместимы. И это обстоятельство не прибавляло оптимизма. Но однажды случайно увидел выступление перед ранеными кукольной группы Образцова. Он тогда в Новосибирске наладил целое учебное подразделение по подготовке артистов-кукольников для фронта. Причём моё внимание привлекли вовсе даже не сами куклы, а ширма, за которой работали артисты. Сердце, знаете ли, ёкнуло: вот где можно будет спрятать мою хромоту.
…Один из сотен тысяч сапёров Великой Отечественной Зиновий Ефимович Гердт умер глубокой осенью 1996 года. Позвонил я вдове Татьяне Александровне аккурат на сороковины по Зяме. Мы долго его вспоминали. Действительно уникальный был актёр. Ясное дело, что любой творец – уникален. Но Гердт, как он сам любил повторять, – особь статья. Более ста ролей в кино, и лишь одна главная. Десятки озвученных ролей. Режиссёры порой специально сочиняли для Гердта хотя бы эпизод. Вспомните «Место встречи изменить нельзя». Изначально братья Вайнеры назвали свой роман «Эра милосердия». И рассуждения о такой эре вложены в уста Гердта далеко ведь не случайно. Вообще этот актёр умел даже коротенький эпизод облагородить своей особой библейской печалью. Но и особой, гердтовской дерзостью отличался. Среди актёров ходила байка.