– У вас денежные затруднения. – Он пролистал страницу. – Иначе говоря, расходы превышают доходы, и ситуация, скорее всего, не изменится.
Ее лицо дернулось.
– Откуда вы знаете? О, я поняла. – Ее глаза сузились. – Отлично. Знаете, вам, наверное, более уместно сменить имя на Лолисс[3].
– Я не понимаю, о чем вы говорите. – Он наслаждался вспышкой гнева в ее глазах. – Но я точно знаю, что, если вы будете продолжать вести себя как сейчас, ваше финансовое положение вскоре ухудшится.
Он остановился и медленно скользнул по ней взглядом.
– Опекун Арчи должен заботиться о нем, обеспечивать его. А это трудно без денег. Вы из тех, кого можно отнести к «малообеспеченным и бесперспективным».
Мышцы на ее лице напряглись.
– Я уверена, что власть имущие знают, что некоторые вещи важнее денег. Хотя вряд ли вы это поймете.
– В смысле?
Она, холодно улыбаясь, наклонилась вперед:
– Это означает, что, когда ваш отец был жив, он не интересовался Арчи. Хотел секса от Деллы, а не сына.
Чарли моргнул, застигнутый врасплох резкостью ее слов и эмоциями в голосе.
– Ваша сестра понимала, во что ввязывается, знала, что он женат.
– Да, понимала. Но вы не знаете, какой была Делла.
Неправда, он знал, какой она была. Одна из многочисленных любовниц отца. И все они надеялись, что Лао Дань женится на них.
Его грудь сжалась. Решительно тряхнув головой, отгоняя мысли, отвлекающие от главного, он покачал головой:
– Все это не имеет отношения к нашему разговору. Речь идет об Арчи и его благополучии. Мы оба знаем, что я могу предложить ему все самое лучшее. Если подпишете этот документ, я решу ваши финансовые проблемы.
У нее перехватило дыхание.
– Значит, вы предлагаете мне взятку?
– Я предпочитаю думать об этом как о компенсации.
Ее взгляд упал на папку, и его сердце екнуло. Неужели она подпишет документы? Он затаил дыхание. Казалось, что чувствует себя скорее разочарованным, чем торжествующим.
– Тут много нулей для одного маленького мальчика и моей покорности.
Ее взгляд стал жестким, и воздух между ними, казалось, сгустился.
– Знаете что, я думаю, нельзя назначать цену за привилегию воспитывать ребенка. И, честно говоря, я лучше останусь гордой, чем позволю вашей «компенсации» испортить мне жизнь.
Она смотрела на него так, будто он был чем-то, что хотелось бы соскрести с обуви.
Он почувствовал, что начинает нервничать. С чего это она заговорила о морали?
– Очень благородно. И все же как легко вы забыли о «привилегии» воспитывать Арчи, когда позвонили в агентство по усыновлению.
Кровь отхлынула от его лица, и в ее глазах потух огонь.
– Это конфиденциальная информация, – пробормотала она.
– Это не значит, что ваш звонок туда не имеет