– Реггей? – спросил кто-то.
– Я не очень разбираюсь в стилях. На Ямайке и в Африке, которую я изучаю, есть много стилей, и я использую тот, который лучше всего раскрывает содержание баллады.
– Что же вы нам споете сегодня?
– С вашего позволения, я исполню балладу «Великая алхимия».
Музыкант извлек из кармана две свечи, поставил их перед собой, зажег, включил бумбокс и под аккомпанемент записанной гитары начал петь.
В комнате на стене висит пропахшая пылью голова лося с ветвистыми рогами. Круглый стол, стулья на гнутых ножках. У окна – колыбелька в виде плетеной корзины на качающейся подставке. На другой стене – портреты в рамках. На одном из портретов – лицо с остроконечными усами. Каждый вечер из тех немногих, что он живет на свете, эти усы нависают над ним и колют в лоб. Они пахнут соленым, сухим и старым, отчего тело начинает чесаться, но почесаться нельзя, потому что ручки и ножки спеленаты, и он начинает плакать. Тогда колыбелька начинает качаться, и новорожденный граф де Труасу слышит странные заунывные звуки. Но сейчас он один.
Он спит, но почему-то видит всю комнату. Нет, он видит весь дом. Мужчина в огромном красном халате, пахнущем так же, как его усы, сидит в кресле на веранде. Он пускает дым из трубки и самодовольно щурится на солнце. В одной из верхних комнатушек черная женщина, грудь которой пахнет молоком, торопливо одергивает юбки и убирает свои жесткие вьющиеся волосы под белый кружевной чепчик. В другой комнате, внизу, за письменным столом между роялем и трюмо, на стуле сидит другая женщина, затянутая в тугое белое платье. Она и сама вся белая, как ее платье, и густо пахнет ненастоящими цветами. Она читает, держа книгу у носа. Нет, она не читает – она кусает губы, а пенсне надела, чтобы думать, что читает. Она хочет плакать, но плакать бессмысленно, потому что некому будет ее покачать.
Долго сидит так белая женщина. Потом она вдруг бросает книгу на пол, встает и идет к трюмо. Она выдвигает ящик, и из его глубины, грубо разворошив груду склянок, гребешков и пудрениц, извлекает большой кухонный нож с заскорузлой рукоятью. Она прячет нож под белой шалью, открывает дверь и идет, как сомнамбула, по коридору. Она идет в комнату с колыбелькой.
Она заходит, делает шаг, другой, третий, дрожащей рукой поднимает нож и заносит его над спящим графом. В этот момент открывается дверь и черная женщина, на мгновение остолбенев, бросается к ней. Она успевает перехватить ее руку и отталкивает от колыбельки. Нож падает на толстый мягкий ковер. Белая женщина бросается на черную женщину и исцарапывает ей лицо. Черная женщина не пытается ответить тем же – она только охватывает белую женщину руками, и обе падают на ковер.
Не издавая ни звука, они катаются по полу. Чепчик потерян, и жесткие курчавые волосы, вырванные длинными белыми пальцами профессиональной пианистки, клоками разлетаются по комнате. В какой-то момент белая женщина оказывается сверху и умудряется так тряхнуть свою противницу, что та на мгновение теряет ориентацию. Цепкие пальцы смыкаются на горле. Черная женщина широко