Все прибывшие пассажиры плотным потоком хлынули в распахнутые двери здания вокзала, наша же маленькая группа свернула налево к спуску для тяжёлого груза и скота. Мы сошли по пандусу, покинув пределы вокзала, и оказались на площади, где останавливались телеги, ожидавшие разгрузки или погрузки. Я огляделась, переживая, что придётся ехать в крытой повозке с Марселем и багажом, но к нам подбежал кучер и пригласил сэра Вингельдерского пройти к карете.
– Полезай, – велел Марсель, адресовав Гасу: – Приданое закинь в карету, чтобы не растерялось по дороге.
– А ты как? – спросила я, позволив слуге сначала уложить мешки с золотыми монетами и овсом в повозку.
– На своих копытах доберусь следом за вами.
– То есть это карета была вызвана специально для меня? – удивилась я заботе мужа.
– Да. На одной из станций Гас отправил телеграмму с просьбой организовать удобный транспорт, чтобы никто не смог увидеть мою компанию на въезде во дворец.
– А, сохраняем секретность. Понимаю. И не против, – одобрительно кивнула супругу.
Багаж погрузили, я забралась в карету, Гас умастился на козлах с кучером, а Марсель остался на улице. Повозка тронулась, конь исчез из поля зрения. Я попыталась разглядеть его в заднем окошке, проверяя, поспевает ли он за нами, но отказалась от этой затеи, когда карета подпрыгнула на кочке.
Путь к дворцу оказался не близким. Я осторожно поглядывал из-за занавесок, цепляясь взглядом за тёмные очертания домов, мелькающие мимо. Стоило мне смириться с тряской и временной неопределённостью того, как ещё долго ехать, и карета вдруг остановилась. Гас распахнул дверцу, приглашая выбраться наружу. В тёмное нутро повозки ворвался свежий воздух и запах травы, мгновенно приободрив.
Я вылезла из кареты и окинула взглядом возвышавшуюся передо мной постройку: деревянный домик с широкими воротами утопал в зелени раскидистых деревьев.
– Это что? – спросила я у Гаса, который вытащил из кареты три мешка с моим приданым и потащил их в хлев – иначе эту постройку без окон я назвать не могла.
– Это дом сэра Вингельдерского, – ответил он, распахнув ворота.
Гас зашёл в хлев. Минуту спустя из постройки полился свет, позволяя лучше рассмотреть дом Марселя. Возмущение вспыхнуло в груди и комом встало в горле. Говорил, что живёт в доме, но это конюшня. Я бросила взгляд по сторонам, разыскивая белую морду в царившем мраке.
– Что-то не так? – с этим вопросом, словно призрак, из-за тёмных деревьев выступил Марсель, заставив моё сердце сжаться от