Тем временем матушка написала еще два письма в Университет. Ни на одно из них не ответили.
– Мне больше нравился лес, – призналась Эск.
– Ну, не знаю, – пожала плечами матушка. – На самом деле город чем-то похож на лес. Во всяком случае, местные жители умеют ценить труд ведьм.
– Они очень дружелюбные, – согласилась Эск. – Помнишь тот дом, дальше по улице, где живет такая толстая дама вместе с юными барышнями, про которых ты сказала, что они – ее родственницы?
– Госпожа Лада, – осторожно подтвердила матушка. – Весьма почтенная особа.
– К ним с ночи до утра ходят гости. Я специально смотрела. Интересно, когда они спят?
– Гм, – откликнулась матушка.
– И бедной женщине, должно быть, очень тяжело кормить стольких дочерей. Думаю, их гостям следует быть потактичнее.
– Ну, – промямлила матушка, – я не уверена, что…
Ее спасло появление у ворот Университета большого, ярко раскрашенного фургона. Его возница придержал быков за несколько футов до матушки и попросил:
– Извини, моя дорогая, но не могла бы ты отойти чуть-чуть в сторонку? Убедительно прошу.
Матушка, немало оскорбленная проявлением столь неприкрытой вежливости и особенно расстроенная тем, что кто-то счел ее «своей дорогой», шагнула в сторону, и тут возница увидел Эск.
Это был Тритл. Он улыбнулся так, как улыбнулась бы змея, которой отдавили хвост.
– Послушайте, да ведь это же та юная особа, которая считает, что из женщин получатся неплохие волшебники!
– Именно, – ответила Эск, не обращая внимания на матушку, которая больно пнула ее в щиколотку.
– Забавно. И ты пришла, чтобы присоединиться к нам?
– Ага, – подтвердила Эск и, поскольку манеры Тритла сами напрашивались на такое обращение, добавила: – Господин. Только мы не можем войти.
– Мы? – переспросил Тритл, но, взглянув на матушку, воскликнул: – Ах да, конечно! Это, должно быть, твоя тетушка?
– Моя матушка. Только на самом деле она не моя мать, она вроде как всехняя матушка.
Матушка чопорно кивнула.
– Ну, это просто непозволительно, – продолжал