Все вышесказанное позволяет рассмотреть накопленный опыт казачьих общественных объединений как один из перспективных вариантов добровольческого движения молодежи в современной России, направленный на достижение целей созидания и развития будущего потенциала страны.
1.1.2. Разные подходы
Во время написания данной книги я много консультировался с разными людьми, из их мнений составил собственное убеждение в то, что существует три типичных вида, с позволения так выразиться, казаков. Это казаки потомственные, имеющие в своей родословной многопоколенное генеалогическое подтверждение своему статусу, закрепленное в метриках. По сути, именно эти люди ревностно охраняют свое право на «казацкое» звание.
Второй тип – это люди, ставшие казаками, но не имеющие родовых казацких корней.
И третий тип – люди, вступившие в казачество по убеждениям, (особенно такая возможность появилась в последние годы в соответствии с законом о казачестве) по сути, это не родовые, а приписные казаки. Но вся эта типология условна. Проследить весь родовой путь не так-то и просто (со стороны), если проверять то, что говорят за себя со слов (сказать можно все, что угодно). Особая боль – красное казачество и участие некоторых казачьих формирований в ВОВ на стороне фашистской Германии. В нашей стране, как обоснованно пишет финская журналистка Анна-Леена Лаурен в своей книге «У них что-то с головой, у этих русских» [11]: «В России ничего не очевидно… От тишины, которая окружает страдания русского народа и чудовищные просчеты руководителей, звенит в ушах. В дискуссиях самих по себе недостатка нет: русские – народ, весьма склонный к дискуссиям. Но споры о том, как толковать историю, ведет лишь небольшая группка либеральных интеллектуалов. Прочих все это совершенно не интересует, а менее всего эти вопросы интересуют правительство». В чем-то она, безусловно, права.
По Лаурен в России «исходный пункт следующий: ни одно правило не является абсолютным. Любой русский знает, что правила существуют не ради всеобщего блага; они суть бессмысленные выдумки мелкотравчатых бюрократов. Обычного для скандинавов представления о моральном императиве, который заставляет следовать закону, в России не существует. Нет никаких моральных императивов – есть только разные способы выжить в ненадежном, несправедливом и непредсказуемом обществе. Поэтому русские, прокладывая свой путь в бурном море общественной жизни, даже не помышляют о всеобщем благе. Они думают лишь о благе своем, и своих близких»
Нечто подобное есть