В середине репетиции мне резко плохеет: голова кружится, в глазах темно. Качнувшись к стене, опираюсь на неё рукой и закрываю глаза. Звуки доносятся, словно из-под толщи воды. Чтобы не упасть – ноги совсем не держат – я ложусь спиной на стену и, не открывая глаз, съезжаю вниз. Вторые сутки голодовки, говорят, самые тяжёлые.
– Жень? – словно откуда-то издалека слышу встревоженный Санин голос. – Женя! – чуть ближе.
Потом его горячая рука ложится на мой холодный, мокрый лоб. Глаза не открываются. Подхватив за талию, он зачем-то тянет меня вверх.
– Что-то мне нехорошо… – ложусь я головой ему на плечо.
– Пойдём, – обхватив за талию, он на глазах у шушукающихся девчонок ведёт меня к выходу из зала.
Перед глазами мелькают жёлто-чёрные точки.
– Залёт… – слышу подъ**ку Кати, когда мы проходим мимо неё. – Кого поздравлять – Ожникова или Аронова?
– Не рот, а выгребная яма с банальностями! – фыркаю я, опережая Чеширского, уже собравшегося рявкнуть. – Хоть противогаз надевай…
Что она отвечает, уже не слышу, потому что в ушах резко начинает шуметь, колени подкашиваются.
Саня ловит меня.
Но почти сразу я прихожу в себя.
– …Крис или Аронова… быстрей… – кого-то просит Ожников.
Усадив на стул в фотопавильоне, тревожно вглядывается мне в глаза.
– Просто поплохело! – развожу руками. – Не надо паники.
– Катя случаем не права? – закусывает он губу.
– Вы, коты, такие беспокойные создания, – хихикаю я. – Не волнуйся! Это, скорее, от обратной стороны процесса. Его предположение сегодня опровергла моя физиология.
Выдохнув, он наливает мне из графина стакан воды. Моя рука рефлекторно дёргается и тут же застывает. Но Ожников настойчиво впихивает мне стакан в руки.
– Ты меня так не нервируй! Мы, коты, ещё и очень впечатлительные создания!
В павильон влетает Олег. Игнорируя Ожникова, он присаживается передо мной, заглядывая в глаза.
– Аля сказала, что тебе стало плохо.
Чеширский, видимо решив, что я в надежных руках, тихо выходит, оставляя нас вдвоём.
– Мхм… Голова закружилась.
– Почему?
Вода выглядит очень вкусной, и мои пересушенные губы готовы потрескаться просто от одного взгляда на неё. Сдаваясь, я делаю пару маленьких глотков и ставлю стакан подальше.
Олег пробегается пальцами под моими глазами.
– Плохо спала?
– Учу экзамен… И не позавтракала, – признаюсь я. – Мне нужно влезть в платье.
Олег присаживается рядом со мной на стол.
– Надо влезть в платье – не ужинай! – рассерженно. – Но завтрак должен быть полноценным.
Я и не ужинаю… – ворчу про себя. И не обедаю… Видел бы ты ту «эльфийскую» красоту!
– Поехали, я покормлю тебя, – тянет он меня за руку.
Но резкий приступ тошноты не вдохновляет поддаться на этот соблазн.
– Ой, нет! Не хочется… Да и репетиция… – пытаюсь