Перевожу взгляд на Мурчика. Тот скачет – песок никак не хочет отлипать от мокрых лап и шерсти.
– Нет, отвечаю я, – не боится.
Вру. Мурчик очень боялся воды. Когда-то.
Домой приезжаю абсолютно разбитый и падаю с ног.
И что это такое мне снилось?
Лежу на диване в одежде; в солнечном пятне на коврике вылизывается мой кот. Под ним – песчаный барханчик. Утренний ветер хлопает входной дверью.
Я не разделся, не закрыл дверь, Мурчик-чистюля приволок на себе кучу мусора. Что происходит?
Выхожу во двор.
Велосипед, прислонённый к сараю, весело блестит.
Я днём ставил его в сарай. Точно помню. Рулём ещё зацепился.
Подхожу ближе.
Между спиц застрял пучок водорослей.
Осматриваю цепь. Нет, всё в порядке, ржавчины не видно.
Смазать надо на всякий случай…
Продавщица, стоя на крыльце магазинчика, смеётся.
– Доброе утро, Старый Алекс! А Мурчик не с вами?
– А откуда вы знаете, что он у меня есть?
– Так мы видели, как он к вам шёл! Важно так, лапа за лапу!
– И сам представился? Сказал, что Мурчиком звать?
Она продолжает смеяться.
– А как же!
Беру кофе, твёрдую копчёную колбасу и консервы. Кофе мне, по идее, нельзя. Но жить одному и ездить на велосипеде ведь тоже нельзя?
– А курицу у бабушки Ленуси купите – во-о-он она возле входа сидит!
– Бери, Алекс, бери, – бабуля споро суёт курицу в пакетик. – Старым не зову, я старше!
И подмигивает.
Так я и думал. Что буду питаться куриным супом и кофе с бутербродами. Лучшая еда! Картошки ещё потом добуду.
– За картошкой заходи, – строго смотрит бабушка Ленуся. – Мне сюда таскать тяжело, а тебе конь довезёт! Мои ворота отсюда третьи, зелёные.
– Зайду…
Через час Мурчик грызёт куриные лапки, жмурясь от наслаждения.
Ночью ЭТО меня не разбудило.
А потом была девочка. Лет восьми. Так далеко, как раньше, ехать не пришлось – столько она не проплыла. В этот раз Мурчик несётся галопом. И я всё же успеваю вовремя.
Мне приходится держаться у поверхности, высунувшись наполовину. Потому что на раме я удерживаю девочку. Она наглоталась воды, вряд ли понимает, что происходит, и я всё время боюсь, что свалится и утонет окончательно.
На берегу я пытаюсь сделать искусственное дыхание, но она начинает всхлипывать:
– Мама! Ой, мамочка!
Значит, сама отдышалась.
– Как тебя зовут? – спрашиваю.
– Снежана… Дедушка, а вы кто?
– Я – Старый Алекс, – напускаю на себя суровый вид – Тебе кто разрешил без мамы купаться?
Заплакала.
– Я к девочкам убежала… Они старше… И мы пошли к морю…
– Они тебя уговорили поплавать, а потом никто не помог. Так?
Плачет молча.
– Ты откуда?
– Я… недалеко живу… На Зелёной улице.
Да. Это соседняя улица.
– Давай