Раиса дрожала от страха и почти рыдала, провожая мужа у гостиничного лифта в Белый дом, где заседал Верховный совет России. Она не знала, когда снова его увидит, да и увидит ли вообще. Примерно в то же время из подмосковного Архангельского, где располагались дачи президента России и членов российского правительства, туда же, к Белому дому, выезжал кортеж с Ельциным. Там, в Архангельском, уже ранним утром сам собой – вокруг Ельцина, который накануне поздно ночью прилетел из Казахстана, – сформировался первый штаб сопротивления ГКЧП и было от руки написано обращение к гражданам России. Когда Ельцин садился в машину, чтобы ехать в Белый дом, близких, как вспоминала потом дочь Татьяна, пронзила мысль, что они, возможно, видят его в последний раз. И такие сцены проводов, как на фронт, повторялись одна за другой. «…[Маша] (Мария Стругацкая, жена Егора Гайдара. – М. Ф.) выходит с детьми проводить меня в Москву, – писал про утро 19 августа Егор Гайдар, – машет рукой, на глазах слезы, явно не уверена, что вновь встретимся»[99].
«Я ничего не думал, кроме того, что страшно, и мысль: увижу еще жену с детьми или не увижу, – вспоминает Сергей Шахрай, который тоже был в этот момент в Архангельском и тоже поехал оттуда в Белый дом. – Жена на ступенях. Женщины все чувствуют сразу, прощаются навсегда. Ну, а потом началась такая суматоха, которая выручает в стрессовых ситуациях…»[100] Самая тяжелая и страшная ночь – с 20 на 21 августа – была еще впереди, но уже 19 числа стало понятно, что что-то идет не так и путчисты ведут себя странно. Во-первых, они не арестовали Ельцина. Как потом выяснится, группа захвата из спецназа «Альфа» еще ночью окружила дачу Ельцина в Архангельском, но приказ о задержании так и не был отдан, и Ельцин со своими соратниками спокойно добрались до Белого дома. (Помимо Ельцина ГКЧП собирался задержать еще 68 известных демократов, но и они остались на свободе. За все дни путча КГБ задержал четырех человек.) Во-вторых, они так и не блокировали и даже не отключили телефоны в Белом доме. В-третьих, командиры вошедших в Москву военных подразделений не понимали толком, что происходит и что они должны делать.
Командующий 106-й дивизией ВДВ генерал-майор Александр Лебедь получил приказ взять под командование батальон и «организовать охрану и оборону здания Верховного совета РСФСР». С батальоном надо было встретиться уже в центре Москвы. Лебедь в одиночестве – и в полном неведении о происходящих в Москве событиях – приехал к Белому дому и поразился: вокруг здания люди строят баррикады. В ход шли троллейбусы, автомобили, арматура, доски. Лебедь ничего не понимал. Если бы это не был, возможно, самый драматичный момент в истории России за последние десятки лет, то из рассказа Лебедя мог бы получиться хороший эпизод для кинокомедии. «В голове у меня роились самые сумбурные мысли, – вспоминал