Любая, даже самая безумная теория в умах людей могла превратиться в истину, стоило только добавить к ней немного правды.
– Какие глупости.
– Тогда что случилось?
Вспомнив четыре арбалетных болта, ни один из которых так и не попал в меня, я искренне призналась:
– Ей всего лишь немного не повезло. Думаю, Элла просто не привыкла проигрывать.
– Вейя…
– Ты говорила, что страшно голодна. – Воспользовавшись легким замешательством Юны, я подхватила ее под руку и потянула вниз по улице. – Что хочешь съесть сегодня?
– Ты такая вредная.
– Значит, выбираю я!
Юна не желала сдаваться и не оставляла попыток узнать правду весь вечер. Ее напористость натолкнула меня на мысль надавить немного на Дайна. Последнее время он был не похож сам на себя… на того привычного себя, которого я узнала, придя в управление.
И началось все после того, как была найдена первая зацепка по делу безымянного убийцы. Я видела газету со статьей о мертвеце за мясной лавкой. Журналисты описали место преступления неожиданно кроваво, с удовольствием добавили несуществующие подробности и списали убийство на счет Мясника, оказывая Джинти и его подельникам услугу.
И пусть мы пока не могли ничего сделать кучке безжалостных аристократов, но уж посадить за решетку экспериментатора из бедных кварталов все же были в силах.
***
– Вейя? – позвал Йормэ, заметив, что я собираюсь покинуть отдел.
– Я ненадолго. Я в лабораторию.
Далеко одна я не ушла. Лис нагнал меня на лестнице.
– Я, – сказал он, не глядя на меня, – пожалуй, тоже ненадолго загляну в лабораторию.
– Серьезно?
– А что еще мне остается? После охоты ты меня будто избегаешь. На ночь оставаться отказываешься, даже ужинать со мной не хочешь. Все время чем-то занята. Даже когда пострадала из-за Эллы, решила вернуться в общежитие, вместо того чтобы со мной остаться. Я тебя теперь только в отделе и вижу. Ты все больше времени проводишь с Киллианами и все меньше со мной. Меня это беспокоит.
Заметив мой изумленный взгляд, лис смущенно огрызнулся:
– Что? Твоей идеей было разговаривать, если что-то случится. Чтобы мы снова не поссорились. Вот я и говорю…
– Я… это… очень тобой горжусь. – Меня приводило в восторг то, как Йормэ мог просто говорить о своих чувствах. Потому что я так не умела, хотелось верить, что только пока. – Дело в том, что Ита решила показать мне свои самые любимые места. Кажется, это дело небыстрое.
Но отказать ей я не могла. Не находила в себе сил. Ита была такой трогательной и искренней, и я, кажется, понимала, почему Рахиль о ней заботилась. По-другому просто было нельзя. И в то же время я не могла придумать ни одной причины, по которой саламандра могла бросить это чудесное дитя.
Чем лучше я узнавала драконицу и присматривалась к ее брату, тем крепче становились