– Была? – переспросила она. – Извини.
– Уже прошло много лет. – История с матерью казалась ему сном. Чем-то нереальным и темным.
– Вы плыли из США?
– Мы решили рискнуть и обойти вокруг света. Здесь мы хотели сделать остановку. Джейк актер. Он должен начать работу в Окленде.
– Джейк известный актер?
– Джейк Логан.
– О, я его знаю. – Она говорила взволнованно, но сонно. – Он сыграл в кино сексуального хирурга-француза. Он не француз?
– Нет.
– Моя сводная сестра разочаруется. Он ее любимый голливудский актер-красавчик.
– Но не твой?
– У меня в жизни достаточно забот, чтобы обожать вымышленных героев.
– Например, забота об антигерое, выброшенном на пляж?
– Ты сам это сказал. – Она улыбнулась.
Какое-то время оба молчали. Костер угасал. Боль в колене Бена усиливалась, но он не желал вылезать из-под теплого одеяла. Впрочем, этого не хотела и Мэри.
Но в конце концов она встала, вздыхая, а он испытал почти сводящее с ума ощущение потери. Его Мэри.
Его Мэри? Что за дурацкие мысли приходят ему в голову?
Выскользнув из-под одеяла, она приблизилась к костру. Бен видел слабо освещенные очертания ее тела. Изящная, с короткими волосами и тонкими чертами лица. Чем-то похожая на Одри Хепбёрн.
На Мэри были только трусики и бюстгальтер – кусочки кружева, которые почти ничего не закрывали. Его Мэри?
Он одернул себя.
– Хайнц, ты закрываешь тепло от костра для нашего гостя, – укоризненно сказала она, но собака не шевелилась.
– Мне тепло.
– Благодаря одеялу Барбары, – произнесла Мэри. – Его выстегала ее прабабушка. Оно столетие разделяло две комнаты как стена. Если мы его порвем, нам несдобровать.
– Я дам ей миллион за это одеяло.
– Миллион?
– Два.
– Ага, – сухо сказала Мэри. – Значит, ты тоже известный актер?
– Финансист.
– Зарабатываешь огромные деньги?
– Может быть.
– Ты хочешь сказать, что мы с Хайнцем можем держать тебя здесь и требовать выкуп?
– Вы можете удерживать меня здесь под любым удобным для вас предлогом.
– Я уверена, что назвала тебе свою командную кличку, – вполне серьезно произнесла она. – Громила Мэри. Поэтому прежде чем такое говорить, хорошенько подумай.
Он улыбнулся.
– Смейся сколько хочешь, большой мальчик, – сказала Мэри. – Кстати, тебе дать обезболивающее лекарство?
– Обезболивающее? – резко и быстро спросил он.
– Тебе очень плохо, да? – Мэри подбросила дров в огонь, потом повернулась к нему, отодвинула Хайнца в сторону и посмотрела в лицо Бена. Она коснулась рукой его шеи, щупая пульс, а потом плотнее подоткнула одеяло. – Что сильнее болит?
– Нога, – выдавил он. – И немного голова.
– Только бы у тебя не было внутреннего кровотечения. – Включив фонарик, она осмотрела голову Бена, проведя пальцами сквозь его волосы. Волосы были жесткими от соли и