Лина боялась приходить к Сергею одна. Он был не из тех, кто довольствовался романтическими встречами; у него не хватало терпения на обычные ухаживания. Сначала Лина приходила только тогда, когда у него были гости. Когда он, наконец, уговорил ее прийти одну, Лина купила вуаль, чтобы закрыть лицо. Но единственное, чего она добилась, – позабавила продавца. Как только дверь закрылась, и они с Сергеем остались одни, Лина разволновалась, стала отбиваться и говорить о девичьей чести. «Ты понимаешь, что делаешь?» – «Все так делают… ну, большинство». – «Но молодые девушки не должны этого делать» – «Они только говорят, что не должны»[72]. Переговоры прервались, когда Лина обнаружила, что прижата к столу, – к тому моменту ей уже не хотелось спорить.
Однако мать воспитала Лину в строгих правилах, о чем она не стеснялась лишний раз напомнить. Однажды вечером, выйдя после сеанса из кино, Сергей довел Лину только до входа в метро на Таймс-сквер, поскольку хотел поскорее вернуться в отель Calumet, чтобы закончить какую-то работу. Лина, вместо того чтобы попрощаться и сесть в поезд, взбежала вверх по лестнице, догнала Сергея и устроила ему настоящую взбучку за то, что обращается с ней, будто с уличной девкой: «Ты знаешь, сколько сейчас времени? Маме станет плохо, если она узнает, что ты не проводил меня! У меня не хватает воображения, чтобы представить, с какими женщинами ты общался!»[73] Пристыженный Сергей попросил прощения и, вызвав такси, довез Лину до дома.
В первые недели ухаживания Лина испытывала двойственные чувства. Оставаясь с Сергеем наедине, она ощущала неловкость, но приходила к нему все чаще и чаще. Из-за этого приходилось врать матери. Сергей же пытался сдерживать низменные инстинкты и осваивал искусство романтических ухаживаний. В его дневнике есть запись о первом мимолетном поцелуе (2 ноября) и нескольких часах, проведенных наедине в доме у Сталя (9 ноября). Сергея грела мысль, что эта восхитительная женщина именно та, которую он долго искал. Но когда подавляемые мысли брали верх, Сергей рассматривал Лину всего лишь как очередное завоевание и отслеживал, словно сторонний наблюдатель, как постепенно слабеет ее сопротивление.
Он продолжал поддразнивать ее. Когда Лина отказалась провести с ним вечер, он язвительно заметил, что найдет ту, которая не откажется от приглашения. На следующий день Лина