Тем временем Эрика топталась, не зная, куда поставить уже собранную часть. Опасение волнами разливалось по комнате. Наконец она положила конструктор на стол и вновь забилась в угол.
– Почему? – пробормотал Макс. – Сейчас-то что не так? – Наверное, догадайся он посмотреть в зеркало, все стало бы понятнее: плотно сжатые губы, насупленные брови, хмурое выражение лица. А еще руки, которые он непроизвольно сжимал в кулаки. Неудивительно, что Эрика вновь испугалась.
Он медленно приблизился к столу и начал резко разбирать детали, тут же бросая их в мусорное ведро, не поднимая глаз на Эрику. Коробку он выкинул последней.
– Скажи матери, чтоб немедленно убрала.
– П-почему?
– Я сказал, пусть уберет! – Сохранить спокойствие не удалось. Нестерпимо хотелось ломать, крушить все вокруг. И лишь чудом Максу удалось удержаться.
– А можно я заберу? – тихо спросила Эрика.
– Нет! Хочешь такой, попроси родителей купить.
Она так на него посмотрела, что Максу стало стыдно. Он чувствовал, как краска заливает кончики ушей, щеки, шею.
«Может, и правда пусть возьмет?» Но обида, что Эрика не захотела собирать дурацкий конструктор вместе, оказалась сильнее. Макс упрямо стиснул зубы и ушел.
Тем же вечером он стоял у окна и смотрел, как мистер Томпсон забирает домой жену и дочь.
Эрика с диким криком кинулась к отцу, который подкинул ее несколько раз, а потом закружил в объятиях. Миссис Томпсон, смеясь, что-то сказала мужу, после чего поцеловала его и дочь. Затем вся семья села в машину и поехала домой. А Макс продолжал смотреть им вслед, пока красные огни автомобиля не скрылись в темноте ночи.
Он волей-неволей обращал внимание на разницу в достатке их с Эрикой семей: упаковка из шести карандашей, в то время как ему редко покупали меньше тридцати штук; старая, скорее всего, подержанная машина; недорогая одежда на вырост, в которой маленькая и худенькая Эрика иногда буквально тонула.
Макс понимал: таких богатых семей, как его, немного, но задумываться о том, почему, начал лишь сейчас. Он еще от деда слышал выражение «старые деньги», но не задавал вопросов. Для него это было само собой разумеющимся. Как и пропасть между представителями разных классов. В памяти отлично сохранилось, как дед регулярно попрекал его отца низким происхождением. Раньше Макс не обращал внимания на такие вещи, но сейчас, вглядываясь в темноту, размышлял: почему в жизни у одних есть все, у других – ничего. Томпсоны тоже много работают, но не могут позволить себе новую куклу для дочери, дурацкий конструктор, или большую коробку карандашей.
А еще Макс с грустью осознавал, что несмотря на нехватку денег, Эрика, в отличие от него, не обделена родительским вниманием и любовью.
Мать давно не обнимала его. День, когда это произошло в последний раз, отлично врезался в память. Он как раз пошел в первый класс частной школы, основанной Леонардом Карлайлом, старшим братом