Старшой почесал в затылке и продолжил:
– «Хадсон Квин» построили в Шотландии в самом начале века. Во всяком случае, и паровой котел, и двигатель того времени. Больше нам ничего не известно… Хотя нет, вероятно, ее первым портом приписки был Глазго, и при постройке ей дали имя «Роза». Оно выгравировано на корабельной рынде.
Ана удивленно посмотрела на него.
– Но почему вы не сменили колокол? Ведь теперь на нем должно быть написано «Хадсон Квин»?
– Менять корабельный колокол – плохая примета, – серьезно сказал Старшой. – Ни один нормальный моряк на это не пойдет. Поэтому почти на всех кораблях висит самая первая рында, пока судно не потерпит крушение или не пойдет на слом.
Прядь волос упала Ане на лоб, когда она потянулась за ожерельем, чтобы получше рассмотреть перламутровую розу.
– То есть когда-то ваша лодка называлась «Роза», – сказала она. – И подвеска на ожерелье – в форме розы… Наверно, это что-то значит. А бусы не могли спрятать в штурвал при постройке?
Старшой кивнул.
– Да, вполне возможно.
Синьор Фидардо принес из мастерской увеличительное стекло. Он взял ожерелье и принялся внимательно его изучать, задумчиво покручивая свой ус.
– Бесподобный жемчуг… – сказал он. – Но слишком уж крупный и безупречный, как-то это даже подозрительно.
– Хочешь сказать, он фальшивый? – спросила Ана.
Синьор Фидардо немного помедлил.
– Нет, честно говоря, я так не думаю. Но на всякий случай покажу ожерелье одному знакомому. Его зовут Альваро Гомес, он один из лучших ювелиров в Шиаду.
– Спасибо, я буду вам очень признателен, – сказал Старшой.
Синьор Фидардо поднес кулон к лампе. Маленькая роза из серебра и перламутра мерцала и переливалась на свету.
– Какая искусная работа, – сказал он. – Так, посмотрим…
Он перевернул подвеску и направил лупу на оборотную сторону розы.
– Так я и думал, – продолжил он. – Это работа мастера.
Мы наклонились ближе. На задней стороне подвески на серебре были отпечатаны четыре маленьких символа.
– Пробы, – сказал Старшой.
– И я почти уверен, что они британские, – добавил синьор Фидардо. – Первая указывает на качество серебра. А три остальных штампа, вероятно, говорят о том, где и когда была изготовлена подвеска.
Мы переглянулись.
– Возможно, это ключ к разгадке… – сказала Ана.
Синьор Фидардо кивнул.
– Раз уж сеньор Гомес все равно будет изучать жемчужины, я попрошу его заодно посмотреть на эти штампы.
Мы посидели молча. Старшой о чем-то задумался, посмотрел на меня и сказал:
– Теперь я понимаю, что Харви Дженкинс искал на нашем боте. Как, по-твоему?
Я кивнула. Честно говоря, эта мысль пришла мне в голову сразу, как только синьор Фидардо