Через какое-то время Роман забеспокоился, что я не подаю признаков жизни.
– Мы можем отложить операцию, если все так плохо, – предложил он.
Я уже не соображала, в каком нахожусь состоянии, но такой поворот событий грозил мне немалыми финансовыми потерями, а Винни-Пуху потерей репутации. Ни того, ни другого я допустить не хотела. Пришлось напрячь всю свою волю и «восстать из гроба». Хотя шанс окончательно потерять сознание и пролежать всю операцию в отключке вполне меня устраивал. Фиг вам, будем делать, деньги уплачены!
– Нет, мы будем продолжать, – выдавила я.
Винни-пух смирился с моим предсмертным желанием. В его тихом вопросе: «Я могу начинать?» мне послышалось нечто приятно-интимное даже под слоями черной ваты в голове. Я была заинтригована таким началом.
Роман явно хотел отвлечь меня от операции, поэтому завел разговор о домашних животных:
– А у вас дома есть кошка или собака?
– Нет! – коротко отрезала я.
Он немного опешил от такого «начала».
– А у меня дома собака, она иногда такая глупая, я не знаю, как ее воспитывать.
В своем состоянии я не могла в красках описать, почему не завожу животных. Двадцать лет назад моего идеально воспитанного старенького служебного пса загрыз бультерьер, сбежавший от нерадивого хозяина. Так что я молчала, а Винни-Пух быстро сориентировался, что тема про животных явно не зашла.
– Я слышал, вы вчера про какие-то соревнования говорили с соседями по палате, что за спорт вам нравится?
– Чемпионат мира по биатлону идет.
– Биатлон – это там, где на лыжах бегают и стреляют?
– Угу.
– Я совсем не смотрю биатлон. Вы ведь за наших болеете, как они?
– За итальянку! – снова отрезала я. – Она красивая.
Спорт был явно не Ромин конек, поэтому ему опять пришлось менять тему.
– А кем вы работаете? – осторожно спросил он.
– Я айтишник.
– То есть вы программу написать можете, установить софт на компьютере, так?
– Я не программист, я делаю разметку данных для искусственного интеллекта.
– Как интересно, вы этому где-то учились?
– Нет, я сама по себе умная, мне не сложно.
Было ощущение, что Рома улыбнулся, но разговор опять зашел в тупик. Я понимала, что ему нужно со мной говорить, чтобы контролировать состояние. Следующей темой, вероятно, должно было стать что-то личное – есть ли у меня дети, муж, дача и тому подобное, но раз я так долго давала понять, что разговаривать мне вообще не хочется, Роман тактично решил сделать паузу.
Все это время он очень аккуратно проводил манипуляции, которые иногда прерывались моим писком. Мне все еще было плохо, я проваливалась в тяжелый сон. Тогда Роман перешел на монолог и стал пересказывать мне анатомию носа, под его голос и непонятные слова я почти уснула.
Проснулась, когда он приподнял повязку на моих глазах.
– Ну а теперь кино, как обещал!
А