– Так было до этой недели, – продолжал он, и Сильвия бросила на него внимательный взгляд. – Потом вдруг, без особой причины, моя точка зрения совершенно изменилась.
Сильвия была поражена. Неужели и он пошел по пути всех людей? Неужели он починил свое отчаяние осколками новой страсти? Неужели несколько лет уже излечили эту рану? Что же, это было довольно обычно, но она ожидала не этого. Поэтому она была несколько задета.
– Так вы отправились в гости и поэтому отказались приехать на мой вечер, Майкл? – сказала она. – Конечно, всякий имеет право создавать себе новых богов и даже новых богинь, но нужно ли из-за этого бросать старых друзей? Она так не поступала!
– Вы все поняли совсем не так, Сильвия, – сказал он со спокойным, довольным смехом. – Я никуда не ходил в гости. Но я встретился с самым удивительным и самым чудесным явлением.
– Где? – спросила Сильвия, еще не совсем успокоенная. – В Лондоне?
– Нет, вы только послушайте. Вы знаете, или, вернее, вы не знаете, что я продолжал писать письма?
– Джоанне?
– Да.
Сильвия прямо посмотрела на него.
– Совсем такие же письма, какие я писал, когда она лежала в лечебнице. Я рассказывал ей все, что делал и что думал, и обсуждал с нею вещи, которыми мы оба интересовались, и спрашивал ее, что она думает о том или другом. Такие длинные письма, как пишут друг другу влюбленные – записывая все, что может занять другого.
– Но, ради Бога! – воскликнула Сильвия. – Что же вы делали с письмами после того, как вы их написали?
Майкл Кройл рассмеялся:
– Я не отправлял их на почту, можете быть уверенны! Но мне и не нужно было этого делать. У меня было представление, нет, убеждение, что Джоанна читает письма через мое плечо, пока я их пишу. Сильвия, я чувствовал прикосновение ее руки на моем плече, когда она наклонялась вперед, чтобы прочесть слово, которое я еще не кончил писать. Я слышал ее легкий смех по поводу вещей, которые, как я знал, должны были ее позабавить. Я никогда не решался оглянуться – таким путем Орфей потерял Эвридику. Я просто продолжал писать. Так вот. Когда я писал ей в тот самый день, когда пришло ваше приглашение, я посреди письма вдруг почувствовал, что мне больше писать не надо, что написание писем пришло к концу.
Сильвия, хотя фантазия и воображение играли свою роль, и немалую роль в ее жизни, обладала здравым практическим фундаментом, на котором она твердо стояла. Она могла вибрировать, как хорошо построенный маяк, но она оставалась на своей угоде. Она задала вопрос:
– Но что-нибудь, наверное, случилось?
Кройл покачал головой.
– Нет, моя милая. Писание писем определенно пришло к концу, это было все.
– Что-нибудь заменило их?
Тут Кройл засмеялся и согласился:
– Только это случилось не сразу. Я должен сказать, что стал чего-то ждать.
– Послания? –