Я боюсь засыпать, мне страшно, что Руслан в любую минуту вернется, но, когда я прождала его пару часов, усталость все же берет свое, и я сваливаюсь в болезненную дремоту.
Просыпаюсь оттого, что мои руки горят огнем. Они одновременно жутко чешутся и жгут. Не знаю, что делать, горячая вода лишь усугубляет ситуацию. Проходит несколько часов, но лучше не становится. Мне настолько больно, что я непроизвольно всхлипываю, не в силах это терпеть. Из последних сил разрываю одну из рубашек Руслана и обматываю ею свои руки в надежде, что это хоть как-то поможет, но нет.
Сильнее закутываюсь в одеяло. Мне снова холодно, хотя в комнате больше двадцати градусов тепла. Градусник, висящий на стене, не должен врать.
Не замечаю даже, как проваливаюсь в беспокойный, тягостный сон, из которого вовсе не хочется выбираться.
Ночь проходит мучительно долго, и я с ужасом просыпаюсь оттого, что утром ничего не изменилось, а стало только хуже. Мои руки пульсируют от боли, и я не решаюсь даже снимать повязки. Боюсь увидеть там что-то страшное. Весь день я лежу на кровати. Пару раз поднимаюсь сходить в туалет и выпить воды из-под крана. Если вчера я еще могла назвать себя жутко голодной, то сегодня мне вообще ничего не хочется. Мое лицо касается подушки, и я снова засыпаю.
Кажется, уже день прошел, но Руслана нет. Лиза тоже не приходит, и я неистово радуюсь этим двум новостям. Не собираюсь выходить отсюда, чтобы снова ловить презрительные взгляды окружающих меня гиен.
Если вчера ведь день мне было холодно, то сегодня с самой ночи мне жутко жарко. Я сбрасываю одеяло на пол, а после и всю свою одежду, кроме ночнушки. Руки так и продолжают гореть огнем, поэтому я лишь туже затягиваю свои самодельные бинты в попытке унять боль и зуд в коже. Вроде чуть лучше.
В какой-то момент мне становится тяжело дышать, но я не позволяю себе звать на помощь, да и кто мне здесь поможет? Они все волком смотрят на меня, считая дни до моей смерти.
Я лежу спиной к двери, когда она резко распахивается. Я знаю, это пришел мой палач, и я должна встать. Должна, иначе будет хуже.
Превозмогая боль, опираюсь руками о кровать, медленно поворачиваюсь. Руслан стоит передо мной в черных джинсах и такой же рубашке, закатанной до локтей. На руке бликами отдают часы, так же как и пряжка его металлического ремня. По телу проходится волна дрожи. Ничего не могу поделать с собой. Этот мужчина напоминает мне хищника.
– Я проголодался. Снимай с себя тряпки.
Стараюсь не подать виду, как мне плохо. Когда он подходит ближе, смотрю куда угодно, только не на него. В нос снова ударяет этот сильный привлекательный запах, вот только принадлежит он зверю. Выровняв дыхание, предельно спокойно и тихо отвечаю:
– Прошу вас, только не сегодня.
– У вещей нет права голоса, как и у тебя, помнишь? Разделась и повернулась ко мне спиной. Давай, в коленно-локтевую, – в его голосе сталь. Он не отступится.
Понимаю,