Женщина махнула рукой, наклонилась, коротко поцеловала Блинча в щёку и пошла к дверям. Кажется, её жест можно было перевести как: «Не надо меня провожать», – но Блинч всё-таки учтиво приподнялся со своего места. За женщиной закрылась дверь. Блинч вернулся в кресло, и Себ отщёлкнул предохранитель.
Скрипнула дверь. Себ вздрогнул, а за спиной тут же раздалось:
– Как поживаешь, мой дорогой Дантес?
Себ резко вскочил на ноги, повернулся – и, конечно, встретился взглядом с Джимом.
Неожиданный удар сзади – лучший способ вырубить снайпера, и Джим наверняка знал об этом. Себ сложил руки на груди, прогоняя остатки животного, вбитого в подкорку страха.
– Сэр.
Как он там спросил? «Как поживаешь, мой дорогой…», – Себ попытался вспомнить, но фамилия на «Д» вылетела из головы.
– Ясно, – пожал плечами Джим. – Я почему-то так и думал, – он выглядел раздражённым, а потому максимально опасным, – если бы я сам не давал тебе письменных инструкций, детка, я задумался бы, умеешь ли ты читать?
– С вашего позволения, сэр… вы нанимаете меня стрелять, а не читать.
Джим издал резкий звук: не то выдох, не то рык, не то стон, прошёл к подоконнику, уселся на него, разбивая последние остатки маскировки позиции, посмотрел в окно и сказал задумчиво:
– Одноклеточные и однозадачные. Господи, какая же скука…
Чем именно, Себ не знал, но чем-то он, похоже, как следует разозлил босса. Или не он?
Понаблюдав какое-то время за дорогой, Джим повернулся и сказал:
– Приговор мистеру Блинчу откладывается.
Если бы Себ услышал об этом пятнадцать минут назад, он, наверное, пришёл бы в ярость. Но теперь просто ответил:
– Как скажете, сэр.
Джим приподнял брови, и его лицо, только что выражавшее отвращение, сделалось заинтересованным.
– Надо же, – он улыбнулся, показывая зубы, – какой послушный мальчик. Может, я даже дам тебе за это косточку, Себастиан. Хочешь косточку?
Себ, наплевав на устав и напомнив себе, что он не в армии, опустился на колени и принялся разбирать винтовку. Раз уж Блинчу сегодня повезло – нечего ей тут лежать.
– Ты скучный, – протянул Джим, и вдруг окликнул его другим, непривычно-добрым тоном: – Себастиан!
– Да, сэр? – Себ тут же распрямился.
– Убей для меня кого-нибудь, святой Себастиан… – протянул Джим ласково и с мольбой в голосе, – ну, пожа-а-алуйста.
Он наклонил голову и улыбнулся, как будто действительно что-то выпрашивал, а Себ смотрел на него, сжимая в руке лямку футляра от «М-24», и не мог отделаться от мысли, что всё это один большой спектакль.
Ну, или у Джима ещё сильнее поехала крыша. Или он опять на наркоте.
– Простите, сэр, – сухо ответил Себ, – невнятный приказ, отданный командиром, пребывающим в невменяемом