– Если хотите, – предложила доктор, – я встречусь с вами и вашей женой, расскажу о состоянии девочки, и мы рассмотрим варианты.
Отец Лео засмеялся.
– Нет-нет, так не пойдет, – сказал он, а затем замолчал, будто подбирая слова. – Мать Руби в отъезде. Она уехала еще на прошлой неделе, но все случилось очень быстро. Не стоит ее беспокоить.
Лео вообразил, как мама где-то в другом городе ждет посадки в самолет. Вот она в своей форме, с фирменной сумкой. Мама тоже всегда шла напрямик, четко ставила цели и знала кратчайший путь к их достижению. Однако Лео легко мог представить, как она грызет ногти, гадает, все ли в порядке с ее детьми, и безотрывно смотрит на часы, следя за движением секундной стрелки. Лео уже видел подобное раньше. Интересно, о чем она думала, глядя, как уходят секунды?
Мать безумно любила Лео. Он не сумел бы объяснить, откуда это знал – просто знал, и все. А вот отцовская любовь как-то угасла, Лео это чувствовал. Руби заболела, и Амос стал одержим ее здоровьем. Больше для отца ничего не существовало. Он сидел рядом с дочерью, не обращая внимания на Лео, – тот мог болтать любой вздор, но отец только кивал и моргал в ответ, не отрывая взгляда от Руби. Иногда, входя в дом, Лео заставал отца, уставившегося на трещину в стене, дверную ручку или на полоску света. Сын словно перестал для него существовать, осталась только Руби и ее болезнь. Если долго смотреть на солнце, перед глазами у вас расплывается пятно, выжигая все прочее, так и Амос – он просто больше ничего не видел.
– Амос, – повторила доктор, будто его имя могло изменить ситуацию, повернуть ключ в замке и открыть дверь переменам к лучшему. Голос женщины звучал тише, спокойнее. – Амос, что вы намерены делать?
Странный вопрос. Лео услышал самый невозможный звук в мире – всхлип отца. Мальчуган едва не вышел из чулана на это посмотреть. Невероятно. Отец никогда не плакал – Лео думал, он даже не умеет.
Мальчик подался вперед, пытаясь рассмотреть, что происходит в столовой, и под ним скрипнула половица. Он затаил дыхание и перестал моргать, будто движение век могло его выдать.
Отец и доктор замолчали. На долю секунды Лео решил, что его обнаружили.
– Это какое-то проклятие? – пробормотал Амос. – Я что-то не так сделал? Навлек злые чары на малышку?
– Вряд ли… – начала доктор, но отец Лео ее перебил:
– Дело в этом доме? На нем какие-то древние чары? Если я сожгу его, моя дочь поправится? – Он говорил все громче и настойчивее, перебирая самые невероятные варианты исцеления. – Вы же знаете этот город, док. Сами представляете, на что способны местные. Повсюду тьма!
Женщина промолчала.
– А если мы убежим? Улетим? Тогда всё останется позади?
Когда отец произнес «всё», Лео понял, что он имеет в виду: болезнь, город, мать Лео.
И самого Лео тоже.
Отец готов был бросить все, включая сына.
Лео