Он лежал на кушетке и с интересом следил за лицом хорошенькой медсестрички. Результаты были записаны, и теперь, чтобы открепить датчики, ей снова пришлось присесть рядом с ним. Он видел, как вспыхивает на ее щеках румянец, как трепещут тонкие ноздри всякий раз, когда она дотрагивалась до него.
– Марта, пока не забыл, – обернулся врач в дверях. – Возьми у господина Бонка кровь и отнеси в третью лабораторию. Я буду там.
– Хорошо, – кивнула девушка.
– До встречи через месяц, – улыбнулся мужчина. – С наступающим Рождеством.
– До свидания, – вежливо ответил ему Ральф. – И вам не хворать.
Ник рассмеялся, покачал головой и покинул кабинет вслед за Слоуном, плотно прикрыв за собой дверь.
– Я принесу жгут, – опомнилась девушка и поднялась с кушетки.
Ральф поймал ее за руку, притянул к себе, заглянул в темные глаза и тихо шепнул в приоткрытые от удивления губы:
– Жгут подождет.
Короткое острое удовольствие, и от близости, и от опасности. Кажется, кто-то все же заглянул в кабинет. Он слышал скрип металлической ручки, но не хлопок закрывающейся двери. За ними смотрели? Впрочем, это даже забавляло его, делая ощущения еще более яркими. Кто-то любит подглядывать? Пусть, у всех свои слабости.
– Нет-нет, госпожа Элизабет, вам не стоит сюда заходить. Господина Слоуна здесь нет.
Ральф повернулся на голос, вроде бы знакомый, и встретился взглядом с… Юрий? Тоже пришел сдавать тесты? Ральф снял с себя девушку, подтянул на бедра брюки. Марта испуганно одернула белый халат.
Нет, ему не было неловко. Ему было до безумия смешно. Да, его высочество точно извращенец! Даже фингал не помог. Хотя его уже и не видно почти.
Ральф поднялся с кушетки. Потянулся за рубашкой.
– Здравствуйте, ваше высочество! – громко поздоровался он, с трудом сдерживая рвущийся наружу хохот.
И кто-то засмеялся. Красивым низким смехом, от которого у него заледенело в груди. Он никогда не слышал, как она смеется, но почему-то сразу узнал.
– Тогда что вы там так долго разглядываете?
Он сглотнул.
Что делает в госпитале Элизабет Холд? Она тоже одаренная?
Юрий отступил в сторону, давая ей увидеть Ральфа. Глаза ее растерянно оглядывали его с ног до головы, она перестала смеяться, а потом наконец заметила… как ее звали? Мария вроде бы. Элизабет охнула от неожиданности и закрыла ладонью рот.
Ральф сжал челюсти. Какого черта?! Кто она такая, чтобы его осуждать? И почему его так злит эта ее реакция?
Он сощурился, пристально ее осмотрел. Юная госпожа Холд была одета в больничный халат. Под глазами синяки пострашнее, чем его фингал, и такая бледная… Что случилось? Чем таким она заболела, что ей понадобился стационар?
Он подавил в себе внезапную тревогу. Это не его заботы.