Завёрнутая в огромное белое полотенце Алька весело подхватила пакет, заглянула внутрь и нахмурилась:
– Ну Фи-има, это же красные…
Гнилые головы (Норвегия)
С парома далёкие скалы казались языками пламени, которым горел горизонт. Облака нависали над чёрным каменным огнём, как вязкий дым, и холодное солнце едва пробивалось в редкие прорехи их тяжёлой завесы, покрывая небо неровными серо-фиолетовыми пятнами. При взгляде на них болели привыкшие к штормовому сумраку глаза. За бортом перекатывались тёмные волны, и на их бурых подвижных вершинах оседал серебристый свет. Рассыпаясь гребнями электрической ряби, он был как будто живым.
Да и многое здесь казалось живым. Не только свет, но и сами горы, и небо, и озёра, и даже дорога, которая мялась у подножия сутулых скал. Словно серая полосатая змея, извиваясь и переваливая через щетинистые хребтыи спины мостов, она ползла через дыры туннелей, словно специально прогрызенные для неё каким-то неведомым зубастым существом. Дорожные указатели походили на растения или грибы, а немногочисленные деревни, где дорога разваливалась на улицы, переулки и тупики, выглядели весёлой красной сыпью на бугристомтеле погрузившегося в море великана.
Дорога проходила по островам и заканчивалась в деревне, обозначенной на карте единственной буквой. И чтобы её не путали с другими одноимёнными деревнями, рассыпанными по всей Норвегии от пролива Скагеррак до Баренцева моря, а также для утверждения её особенности, к этой единственной букве добавляли название окружавшего её архипелага. Будто к имени фамилию, так получалось полное название «Å iLofoten». И всё вместе это читалось, как «О на Лофотенах».
– О! – радостно воскликнул Хрипунов, вытягивая палец в сторону синего указателя с одной единственной норвежской буквой.
– Ага, – улыбнулся Новинский, притормаживая.
Они остановились на обочине, вышли из машины и сфотографировались рядом с указателем. Затем в самой деревне купили по чёрной майке с этой же буквой, за что получили бесплатный горячий кофе и красивый глянцевый буклет с подробным перечислением всех местных гостиниц и рыбных ресторанов.
Хрип разложил на тёплом капоте карту и задумался, посматривая на шевелящиеся сверху огромные тучи. Дул сильный ветер, и карту приходилось придерживать.
– Ты уверен? – спросил он Новинского, который в это время ковырялся с навигатором.
Оба они занимались одним и тем же, но каждый по-своему. И в этом было их основное отличие – два разных подхода к жизни, две противоположные философии, и, как следствие – у одного бумажная карта, у другого новенький смартфон с навигатором. И это касалось буквально всего – от зубных щеток до машины. Хрипунов