Жизнь примы нелегка. Это только с первого взгляда может показаться, что она счастлива и купается во всеобщем обожании. Но не тут-то было. Новое положение диктует и новые обязанности. Нельзя забывать о своем высоком статусе. Алка за неделю научилась говорить высокомерным тоном, презрительно морщить хорошенький, слегка вздернутый носик, так же презрительно кривить пухлые губки и капризно растягивать слова. Делала она это не только в школе, но и дома, с братьями и сестрой. Но если в классе новые манеры Алки были встречены с восторженным придыханием – мол, конечно, звезда, что с нее возьмешь, – то в семье все эти ужимки вызывали лишь насмешки. Вот и сейчас Гришаня не проявил к сестре никакого уважения, а вместо этого оскорбительно ухмыльнулся и показал ей язык.
– Тормоз! Тормоз! Алка тормоз!
– Вот я тебя! – Алка замахнулась, чтобы дать ему затрещину, но Гришаня ловко увернулся и нырнул под стол. Там он пощекотал пятку средней сестры Иры. Та громко взвизгнула. Большой овальный стол, за которым шла игра, покачнулся.
– Тише, дети, – спокойно проговорила Наталья Ивановна. – Не надо ссориться.
– Кто ссорится, мам? – миролюбиво произнес Николай, бывший старшим из братьев. – Мы же просто так, прикалываемся. Кстати, где папа? Он говорил, что вернется сегодня пораньше, а уже десять почти.
– Папа писал мне полчаса назад. У них в больнице какое-то ЧП. Он задержится.
– Какое ЧП? – спросила Ира, параллельно бросая быстрые штрихи карандашом на листке бумаги.
Ира мечтала стать художницей. Она все время рисовала. Как только ей под руку попадался мало-мальски чистый лист, пальцы ее сами тянулись к карандашу и начинали выводить четкие и уверенные линии. В детской все стены были увешаны Ириными рисунками. Особенно она любила рисовать весну. Солнце, деревья, одетые листвой, радостных детишек в песочнице, румяных мамочек на скамейке.
– Какое ЧП? – повторила Ира и, на секунду оторвавшись от рисунка, взглянула на мать.
Та пожала плечами.
– Не знаю, доченька. Думаю, папа со всем разберется и скоро придет.
В это время в двери заскрежетал ключ.
– Ура! Папа! – завопил Гришаня и, вынырнув из-под стола, бросился в прихожую.
Сергей Павлович Кравцов стоял у порога и расстегивал пальто. Лицо его было усталым и хмурым. Навстречу ему высыпало все семейство.
– Что случилось, Сережа? – Наталья Ивановна взяла из рук мужа портфель.
– Потом, Наташа. Не сейчас. Я голоден, как волк. Не обедал сегодня. Есть у нас что покушать?
– Конечно, есть! Твои любимые голубцы. И свекольный салатик. Ал, быстренько, разогрей папе ужин.
Алка по привычке надула было губки, но тут же опомнилась