– И много там народу? – спросила я, показывая пальцем на прозрачную будку.
– Да не бойся ты, – засмеялся Алекс. – Все внизу работают. В смотровой может быть только Мэфос. Я пока не говорил никому, что встретил тебя. И.. еще у нас в общине есть женщины…
– Аа, – я рассеянно покачала головой, не придавая значения этой странной и расплывчатой фразе. – Выжившие землянки…
Алекс промолчал, а я забыла об этом уже в следующие несколько секунд. Как оказалось, весьма напрасно… «База» была напичкана какими-то мониторами разных размеров, сканерами или радарами и прочим непонятным мне оборудованием. Но я была слегка разочарована. Не знаю, почему, но я ожидала увидеть какой-то сверхъестественный инопланетный дизайн… А он был совершенно обычный.
За здоровенным монитором с мигающими точками на синем фоне, сидя ко мне спиной, наблюдал пестро одетый парень.
– Мэфос, акелуа! – приветливо проговорил Алекс.
–Акелуа, Лексо, акелуа! – отозвался леар, и, не оборачиваясь, поставил локоть на стол и прокрутил ладонью вокруг оси.
– Мэфос, кроп ди сатора! – смеясь, добавил Алекс.
Парень, повернул голову и, увидев меня, вскочил. Глаза его от удивления полезли на лоб. У леара были такие же, как у Алекса, вертикальные кошачьи зрачки, только радужки были не желтые, а серые с прозеленью. Светло-русые волосы на свету слегка отливали зеленым. Он имел достаточно мужественные черты лица, и все же его отличала неуловимая андрогинная нежность.
Одет он был более небрежно, чем Алекс. Это была дорогая одежда из наших гипермаркетов, но подвергшаяся хэнд-мейду. А если конкретнее, то к ней были пришиты всякие украшения в виде яркого орнамента и бахромы. Выглядела она странновато с непривычки, и было видно, что на него не повлияли никакие модные течения землян. По стилю она была близка к прикиду растаманов из прошлого века.
– Наташа, это Мэфос. В России мы называли его на русский манер Мефодием. На сегодняшний день, он, как говорят у вас, последний из могикан или последний мастодонт, – взгляд Алекса самодовольно сиял, когда он продемонстрировал, насколько блистательно освоил русский язык. – На сегодня это самый чистый без иноземных примесей леар. К тому же он самый юный представитель нашего народа. Ему всего лишь 123 года по земным меркам.
Я аж офигела от этой цифры. Бедные леары, как же долго у них не было рождаемости. Надо же без всякого редактирования генов он выглядит, как семнадцатилетний юноша. Как же долго у леаров длится молодость!
– Мэфос, это Наташа. Она тоже – последняя чистая землянка, – представил меня Алекс.
И тут до меня кое-что стало доходить… Ну, конечно же, в их инопланетной колонии есть выжившие женщины с земли. И за эту сотню лет, они успели породить им пару