Опять опоздаю.
Громкая трель оповестила о начале занятия.
Левитация. Самый интересный предмет! А я сижу в кустах на жестком пыточном стуле…
Растянувшиеся минуты, – часы твердили что прошло всего пять, – показались вечностью до того, как блондинка безучастным голосом произнесла:
– Ректор вас ожидает.
Она не смотрела на меня. А зря!
Я так долго моргала, что он успел зайти, пройти мимо, открыть и закрыть дверь? Заснуть я тоже не могла – слишком уж условия для сна неподходящие.
Секретарь, не заметив движения, подняла недовольный взгляд.
– Ректор вас ожидает, – повторила с нажимом.
Ладно, ей виднее.
Спорить себе дороже.
Постучавшись два раза ради приличия, дернула ручку на себя.
Яркий свет от окна вынудил на мгновение зажмуриться. Закрыв за собой дверь наконец огляделась.
Кабинет ректора немного… странный. На одной половине – снег и огромная, просто гигантская пушистая ель. Удивительно, как она здесь умещается?
Снег также сыпал с потолка, но сугробов что-то не наблюдается. Чудеса, да и только. А вот другая половина…
– Присаживайтесь, – Мороз Морозович указал рукой на стул рядом со столом.
За спиной профессора до потолка возвышался стеллаж во всю стену, сплошь уставленный книгами и папками. На столе царил порядок, не считая просматриваемых в данный момент листов, разложенных перед Морозом.
– Вы хотели меня видеть?
– Не хотел. Однако вы каждый раз вынуждаете наслаждаться вашим присутствием.
Почему-то после этих слов уверенность, что он вовсе не наслаждается моим присутствием, плотно укоренилась. Я совершенно не расстроена получить такое признание. Наоборот.
– Так я зря пришла? – радость скрыть не смогла, хоть и очень старалась.
Мороз Морозович наконец отложил бумаги в сторону, закрыл папку с грифом "Чрезвычайно секретно" и, сцепив пальцы перед собой, наградил меня укоризненным взглядом.
– Липова, вы ведь знаете, почему я вас вызвал?
– Меня посещали некоторые догадки, – уклонилась от прямого ответа.
Едва слышимый перезвон колокольчиков нарушил напряженную тишину. По снегу прошли красные переливы и на ели появились три письма.
Мороз сделал едва заметный взмах рукой. Послания со свистом рассекли воздух и упали на стол. На конвертах корявым детским почерком написано: "Деду Морозу от Иванны Скобиевой, 7 лет" – на первом, и "Дедушке Морозу от Коли Егорова", – на втором. Третий конверт исписан аккуратным почерком с завитушками, из-за которых разобрать текст, кажется, не представляется возможным.
– Это… письма детей? Деду… то есть вам? С пожеланиями?!
Я и представить не могла, что почта у Мороза работает таким образом. Честно говоря, я даже не думала, что до него письма доходят!
Профессор отвечать не торопился.
– Выкладывайте уже все вопросы, я вижу, как вас распирает, – со скучающим видом он откинулся