Помнится, он даже комаров не убивал. “Ну как же я его убью-то? Ведь он поёт мне под ухом «дяденька, пусти-и-и!»”Отмахивался. Очень сердился, когда Анимаиса травила тараканов дустом. “Серёжа, ты дурак? Это же зараза какая!” – “Да подожди, они сами уйдут”. И они тогда ушли. К соседям. Навсегда. Зато соседи прибегали чуть ли не каждый день. Они знали, что деду после работы нужно обязательно поспать, и появлялись после семи вечера. Им нужна была его точка зрения, его совет и утешение. Дед приглашал их в маленькую комнату, и они тихо переговаривались за чашкой чая с конфетами “Красный мак”. Но потчевали гостей не только этим. Конечно, в доме бывали большие застолья! И тогда Зина с Анимаисой всех забавляли блюдами семейной или, лучше сказать, интернациональной кухни: пельмени с капустой и рыба-фиш, форшмак и беляши с мясом, окрошка и плов! И всегда хороший армянский коньяк. И только коньяк. Почему? Всё очень просто: дед Сергей наливал себе “коньячку” из своей бутылочки. Был весел, пьян, балагурил с гостями. И мало кто догадывался, что он пил обычный чай. Дело в том, что он в рот не брал спиртного никогда. Ни при каких обстоятельствах. Зина притрагивалась к хрустальной рюмке губами, а уж Анимаиса… Нет-нет, она хмелела сразу, с одной капли, и то безудержно хохотала, то утирала платочком свои пьяные слёзы.
Я помню большие мягкие руки. Они шелестели, когда дедушка приносил мне на ночь тёплый кефир с ложечкой сахара в алюминиевой кружке, когда укрывал меня одеялом. Они шелестели во тьме, как листья на ветру, и он напевал мне свои странные, никогда не повторявшиеся колыбельные: “Занавесочка висит, да на ней цветочки, голубые, синие у меня в садочке…”,“Муравьишко-муравей, ты беги домой скорей, ты беги-беги домой, на-на-на да ой-ёй-ёй…”
Человек-сад с настурциями, бархатцами, космеями и райскими яблочками. Изначально я помню только его: он забрал меня к себе, когда мне было всего девять месяцев. Вокруг суетились бабушки, но я всегда очень ждала, когда он придёт с работы, чтобы устроиться у него на коленях и больше никуда его не отпускать. Кто катал меня на санках зимой? Кто устроил целый зоопарк из снежных зверей вокруг катка? Кто со мной танцевал, когда я выступала перед старушками во дворе? Тогда я оборачивалась к нему и видела, как от смеха дрожат его губы и слёзы текут по лицу ручьями, но он всё равно танцевал и поддерживал меня, не стеснялся! А пока мы пели-танцевали, Зина с Анимаисой занимались незаметной для меня работой. И всегда казалось, будто они почти ничего не делают. Анимаиса была домашним командиром, а бабушка Зина – тиха, как тень. А ведь это она воспитала троих детей и нянчилась с внуками. Не без помощи сестры, конечно. И для меня стало ударом, когда я узнала, что строгая и неприступная бабушка Зина всю свою жизнь хранила под подушкой мой детский чепчик. Как я рыдала! Как я могла не чувствовать,