На утреннем дежурстве во дворце Анжелика увидела, как другая фрейлина, Натали Загряжская, вытаскивает из большой медной вазы какой-то маленький конверт. «Любовник завёлся», – утомлённо подумала княжна. Сия Натали была красивой дурочкой с немного экзальтированным характером. Такие многим нравятся. И такие быстро расстаются с невинностью. Но Загряжская, к удивлению Анж, не пошла уединяться с конвертом в гардеробной. Не стала хихикать и краснеть, как обычно делала на балах, во время мазурки, когда какой-нибудь франт отпускал ей очередную порцию банальных и двусмысленных комплиментов. Словом, не вела себя так, будто это послание действительно предназначалось ей. Спрятав конверт в складках шали, Натали пошла в сторону покоев государыни быстрым, деловитым шагом, внимательно озираясь вокруг себя. Анжелика не стала её преследовать, чтобы не вызывать подозрений.
Потом в покои прошла государыня, а Загряжская вышла оттуда. Княжна заключила, что Елизавета осталась наедине. На всякий случай, она постучалась и спросила, не нужно ли чего. По раздражённому тону императрицы Анж поняла, что та никого не хочет принимать. Для девушки всё было ясно без всяких слов – это письмо предназначалось государыне, и, судя по тому, что она выслала из своих покоев всех, послание содержало крайне личные сведения. «Шпионаж», – подумала Анжелика, вспомнив, как передавала в двойных конвертах письма императрицы к её матери, маркграфине Баденской. Но потом, усмехнувшись, передумала – кому может быть интересна Елизавета? Что она, «соломенная вдова» и затворница, может знать о нынешних политических событиях? Всё гораздо банальнее. «Тайный роман», – усмехнулась княжна. – «Интересно, кто счастливый избранник? И она крутит его в таком положении? Любопытно». Императрица совсем не похорошела из-за беременности. Её лицо покрылось некрасивыми пятнами, талия расплылась слишком рано, волосы потускнели – казалось, ребёнок, которого она носила под сердцем и который должен был появиться на свет, по расчётам придворных медиков, в ноябре, выпивал из Елизаветы Алексеевны все силы. Анжелика подумала – интересно, а как император смог сделать жене этого ребёнка, если он даже не приходит на её половину во дворце, а днюет и ночует у Нарышкиной? Может быть, один раз они и были близки, но почему-то княжне казалось, что это маловероятно. А если это на самом деле не его ребёнок? Тогда чей же? Неужели того, кто пишет ей эти послания?
Анжелике страстно хотелось разгадать этот секрет. Лучше всего было бы допросить Загряжскую, но у княжны с этой фрейлиной отношения были, как на грех, отвратительные. Та вряд ли ей что-нибудь ответит. А может быть, и сама не знает, что это за письма. Однако через неделю, когда княжна