Когда Штрандманн окончил свой рассказ, он предложил ему письменно изложить свой любимый сюжет из северных мифов. Тот описал Рагнарёк – конец времен, вроде Апокалипсиса. Кристоф почитал, ужаснулся кораблю из ногтей мертвецов, но отметил безукоризненный почерк Иоганна-Магнуса, невольно сравнив его с корявыми буквами Лёвенштерна, равно как и логичность изложения. «Надо его обязательно взять в секретари», – подумал он. Иоганн Лёвенштерн, в силу того, что уже стал штабс-ротмистром, будет много ездить, налаживать связи и заниматься исключительно курьерской работой. «Писанину» граф оставит этому способному юноше. Даже хорошо, что он не военный. Не будет докучать лишними соображениями по этой части и сбивать с толку.
– Мне всё нравится. Надеюсь, доклады по армии вы будете составлять так же, – проговорил Кристоф. – А теперь личный вопрос: у вас есть друзья-поляки?
Штрандманн недоумённо покачал головой.
– Отлично, – Кристоф перешел на немецкий. – Можете выходить на службу ко мне хоть с завтрашнего дня.
Потом, подумав немного, добавил:
– Мой девиз «Arbeit und Disziplin». Вы, надеюсь, понимаете его значение?
– Это и мой девиз, Ваше Сиятельство, – склонил голову молодой человек.
– Значит, мы с вами сработаемся, – улыбнулся граф.
Вернувшись к себе, Кристоф перечитал историю гибели богов, описанную его новым секретарем. Посмотрел в окно. Достал сигару и с большим наслаждением закурил. «Значит, Асгард», – подумал он, вспомнив окрестности Трейдена.
Докурив, Кристоф пошёл спать. Перед сном отчего-то вспомнил об Алексе фон Бенкендорфе. Тот жил у Кретова на даче и частенько ездил в дом графа Уварова. А у того жена – полька. Ещё Алекс рассказывал, что обедал у Потоцких. Знается с поляками и сам гонорист, как шляхтич. «Как бы не стал предателем», – такой была последняя мысль графа Ливена на сегодняшний день. Он заснул, как всегда, на животе, схватив подушку обеими руками.
***
– Ну, штабс-ротмистр, ты идешь в гору, – Алекс оторвался от танца весталок, представляемого на сцене Французского театра, и обратился к сидящему в ложе кузену. – Не знаю, право, завидовать тебе или нет. С одной стороны, ты эдаким макаром к тридцати годам станешь генерал-майором. С другой стороны, ты к нашему Бонси прикован руками и ногами.
– А ты к Толстому разве нет? – Жанно, прищурив глаза, глядел на лиры в тонких руках танцовщиц.
– Там другое дело.
– Понятно. Ещё из новенького – граф Кристоф нашел себе секретаря – некоего архивного юношу, и я больше не буду марать руки чернилами. Мои полномочия расширяются.
– А мои