– И правильно сделали, что запретили, иначе любой сопливый студентик поверг бы всю вашу советскую профессуру одним нажатием клавиши с ее помощью, – сказал ей, маме Даше, молодому ученому, преподавателю Высшей партийной школы, какой-то именно сопливый программист в Доме политпросвещения.
«А раз запретили веселье, запретят и печаль», – подумала мама Даша с долей снобизма.
С той поры она и стала циничной, дерзкой, хлесткой на язык и даже аполитичной. Она стала просто всепонимающей молодой и по-прежнему красивой женщиной. За предательство, подлость и измены она стала мстить своими изменами, нисколько не обращая внимания на мольбы и искренние обещания своих поклонников. Женщина же совершает грех для опыта, мимоходом, без оглядки? Так утверждают ваши моралисты, лицемеры и бездушные твари, «знатоки» женской натуры! Вот и получай, фашист, гранату.
В те годы вообще многие женщины стали свободней в отношениях с противоположным полом, может, оттого еще, что презервативы появились в аптеках? А может, и правда эмансипация привалила. Студенты ее любили за красоту, за веселый нрав, а главное, за то, что она никому не ставила неуд. Мама Даша их жалела и думала про себя, глядя на них: «Эх вы, мои бедные, милые бывшие комсомолочки. Чтобы подняться по этой карьерной лестнице, вам надо выше задирать юбки или вообще их скидывать почаще. А вам, молодые мои принципиальные коммунисты, чтобы преуспеть на этом поприще, надо просто стать „мальчиками для битья“, „мальчиками для питья“ (со старшими), „мальчиками на побегушках“ или, что еще лучше, „сладкими мальчиками“. И у вас все получится в вашей карьере, не беспокойтесь, будьте уверены!»
После переезда Василины жизнь мамы Даши кардинально изменилась. Нет, она любила свою дочь и Машулю свою любила искренне и всей душой. Но на расстоянии любовь всегда более безоблачна и радужна. Ее многолетний упорядоченный домашний уклад был нарушен. Ее стал раздражать этот долбаный диван, стоящий посредине большой комнаты, вечно разобранный. Она не знала, куда положить, куда деть всюду попадавшиеся ей вещи Василины. Раковина на кухне постоянно была забита грязной посудой. В белоснежной ее ванной грязным пятном красовалась какая-то не смытая пена. На ее расческе появились чужие волосы. Ну, пусть не чужие. А что, их нельзя стряхнуть