Выход за предел. Анатолий Полотно

Мамашуле нравилось. Василина была, действительно, одаренной девушкой, и подготовилась по-настоящему. Перед отъездом в Москву она три раза перебрала свой чемодан с уложенными в него платьями, юбками, блузками, бельем, туфлями, босоножками и т. д. и т. п. А в день отъезда села на кровать рядом с этим чемоданом, посидела, сложив руки на коленях, потом побросала самое необходимое в свою сумку-рюкзак и уехала налегке, оставив открытый чемодан на кровати. Когда через час к центральному входу Курского вокзала подъехал «мерседес», это вызвало восторг у окружающих, а у Василины – шок. Когда же из него вышел Сафрон Евдокимович, резко выделяющийся в толпе своим нарядным видом, она почувствовала себя такой жалкой замарашкой в своих потертых джинсах, белых кроссовках и ношеной, с широкой молнией посредине, куртке, что ей захотелось спрятаться куда-нибудь, исчезнуть, раствориться в толпе. Но было поздно. Он увидел ее, помахал рукой, приглашая в машину. Василина подошла. Скромно поздоровалась. Улыбнулась и под любопытными взглядами ни жива ни мертва села в шикарную машину.

      Они тронулись, и Сафрон Евдокимович, глядя на нее в зеркало, спросил:

      – Василина, а почему ты села на заднее сиденье?

      – Не знаю, – честно ответила Василина.

      И тут же подумала: «Да здесь как-то спокойнее. А вдруг от меня поездом пахнет, где этот тип приставал всю ночь, умоляя уехать с ним в Тобольск какой-то?»

      Сафрон повез ее по Садовому кольцу, рассказывая по дороге о зданиях и улицах, которые они проезжали и поглядывая на нее в зеркало. Сделав почти полный круг перед Таганским тоннелем, ушел направо, на набережную Москвы-реки, и направился к Кремлю. Перед Большим Москворецким мостом они повернули направо, к гостинице «Россия», и припарковались у западного входа – прямо напротив Кремля и храма Василия Блаженного.

      – Хочешь небольшую экскурсию, Василина? – предложил Сафрон Евдокимович, глядя на нее через зеркало.

      – Очень хочу, Сафрон Евдокимович, – ответила она, как-то по-детски радуясь.

      – Ну, тогда оставляй сумку. Здесь, у Кремля, не воруют. И – вперед, – весело, по-доброму сказал он и вышел из машины.

      Эта экскурсия, чисто из человеколюбия, а точнее, из женолюбия, нужна была ему, чтобы присмотреться к Василине, понять ее, оценить и определиться, что дальше с нею делать. Они подошли к храму, и Сафрон, решив кратко обозначить тему, начал: «Это храм Василия Блаженного, который, впрочем, правильно называть „Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву“. Его больше величают Покровским собором или Троицким. Основан в честь взятия Казани Иваном Грозным. Архитектор – Постник Яковлев по прозвищу Барма. Годы строительства – 1555–1561, XVI век.

      – А я читала и Мамашуля рассказывала, что его строили трое зодчих – Постник, Яковлев, Барма, – тихо произнесла Василина, посмотрев на Сафрона Евдокимовича.

      В ответ уже он посмотрел на нее будто бы с уважением.

      – Есть такое предположение, что архитекторов было трое: Постник, Барма, Яковлев, но это лишь предположение, в архивных