– Понимаете, Максим… – сказал профессор, но опять замолчал, и, наконец, выдавил из себя следующее. – Понимаете, Максим, вы не первый, кто отправляется в Константинополь накануне краха Византийской империи. Там уже побывал один человек, но вернуться назад он не смог.
– Что? – удивился Макс.
– Я вам все сейчас объясню. Вам рассказывали о Сергее Шмите?
– Да, я что-то такое слышал, – ответил Макс.
– Сергей Шмит был моим заместителем, когда создавался «Центр «Z», и аппарат, который стоит там внизу, придумал и спроектировал он, – профессор показал пальцем в пол. – Мы работали вдвоем, он изобретал, а я убеждал чиновников в правительстве в важности наших экспериментов. Я был администратором, Сергей творцом. Мне удалось убедить руководство страны выделить нам деньги. Помогли военные, им была нужна информация о военных технологиях будущего. Но Сергею это было неважно, его интересовало только прошлое, история. За четыре года ему удалось создать аппарат, а мне завершить строительство этого здания. Сергей начал первые эксперименты. Сначала один день «вперед», один день «назад». Затем один год «вперед», один год «назад», все проходило в штатном режиме. Мы были счастливы, но особенно Сергей. Все, кто знал об экспериментах, считали нас соавторами, правду знали только я и он. Максим, вы хорошо знаете технические характеристики аппарата?
– Да, конечно.
– На сколько лет мы можем попасть в прошлое или будущее?
– На семьсот «вперед» и на семьсот «назад».
– Все правильно, но так было и десять лет тому назад, когда работал Сергей Шмит. Без него нам не удалось продвинуться ни в прошлое, ни в будущее даже на один год. Мы работаем, но результата нет, мы топчемся на месте, извините, я отвлекся. Так вот, десять лет назад, когда Сергей закончил очередную серию экспериментов, однажды вечером он пришел ко мне в этот кабинет и сказал, что хочет сам испытать аппарат на предельные нагрузки и отправиться в прошлое, в эпоху падения Византийской империи. Я стал возражать, что как директор центра запрещаю ему даже думать об этом, что это путешествие очень опасно прежде всего для него самого. Тогда он сказал, что расскажет, что я никакой не соавтор, а рядовой прилипала к гениальному открытию. Он кричал, что я завхоз, а он гений, тогда я уже был профессором, а он лишь доктором наук. Если бы он все рассказал, разразился бы скандал. Он был младше меня на пятнадцать лет, в две тысяче пятьдесят восьмом году мне было пятьдесят, а ему тридцать пять. Я долго колебался, чуть не довел себя до нервного срыва, и, наконец, согласился. Я разрешил телепортацию, но только на двадцать четыре часа. Сергей написал специальную программу для главного компьютера центра. Мне оставалось лишь нажать несколько клавиш на виртуальной клавиатуре, и аппарат пришел бы в действие. Ночью он спустился на последний этаж в стартовый терминал, в терминале никого не было, охрана у входа его пропустила, у него, как и у меня, был допуск во все помещения центра. Охраны в терминале