Мертвая земля. Кристофер Джон Сэнсом

а тебе дают от ворот поворот – говорят, сегодня нужны только умелые и опытные работники. А цены каждую неделю растут как на дрожжах. Постепенно я кое-чему научился, и мастера даже стали поговаривать о том, что из меня выйдет неплохой строитель. Но тут мне на руку упал здоровенный кусок камня. Видите, что стало с пальцем? Толком работать я теперь не могу. С апреля в церковных приходах начали собирать деньги для бедняков, но мы не считаемся бедными – у нас же есть работа. Да вот только денег, которые мы за нее получаем, не хватает даже на то, чтобы платить за эту конурку. Владелец трущоб несколько раз присылал своих слуг, чтобы нас запугать. Но мы встали плечом к плечу и прогнали их прочь.

      – Ваш сосед сказал, что эти дома принадлежат мастеру Рейнольдсу. Гэвину Рейнольдсу?

      – Да, старому негодяю, дочь которого убили несколько недель назад. Если она походила на своего папашу, туда ей и дорога. А вы с ним знакомы? – спросил Эдвард, подозрительно прищурившись.

      – Мне довелось встречаться с ним по делу, – кивнул я. – Гнусный старикан.

      – Это верно.

      – Вы могли написать мне и попросить денег. Я действительно очень за вас переживал.

      – Прошу тебя, Эдвард, оставь свою гордыню, – взмолилась Джозефина. – Хотя бы ради Мышки.

      – Ее зовут Мышка? – спросил я, посмотрев на малютку.

      – Мы крестили дочь как Мэри, – ответила Джозефина, с нежностью глядя на спящее дитя. – Но между собой называем ее Мышка.

      – Потому что она, можно сказать, родилась на Маусхолдском холме[7], – пояснил Эдвард более приветливым тоном, чем прежде. – В марте мы с Джози отправились туда – погулять, подышать свежим воздухом. И вдруг у нее отошли воды. Уж не знаю, как мы в тот день успели вернуться домой, да, милая?

      – Еще бы! – вздохнула Джозефина. – Я всегда мечтала иметь детей, хотела окружить их любовью, которую не получала от своего приемного отца. Но теперь боюсь привязаться к дочке слишком сильно. Половина ребятишек в этом дворе умирает, не дожив до двух лет.

      – Я сделаю все, чтобы Мышку не постигла подобная участь! – с жаром произнес я. – Если только вы мне позволите вам помочь.

      Джозефина посмотрела на мужа. Тот прикусил губу. Я понимал, гордость – это все, что у него осталось. В комнате повисло напряженное молчание. Джозефина перевела взгляд на Барака.

      – Твоя бедная рука по-прежнему болит, Джек? – с сочувствием спросила она.

      – Временами.

      – Вы совсем поседели, мастер Шардлейк.

      – Как и все люди, я не молодею с годами.

      – А вы как поживаете, мастер Николас? – повернулась Джозефина к моему помощнику, который был так потрясен окружавшим его убожеством, что, казалось, впал в оцепенение.

      Услышав вопрос, он вздрогнул и провел рукой по спутанным рыжим волосам:

      – Я? У меня все отлично. Надеюсь, что в следующем году стану адвокатом.

      – О, адвокату никак нельзя обойтись без супруги, – шутливым тоном изрекла Джозефина.

      – Думаю, за