Гай вперил в меня пристальный взгляд:
– Ты давно уже не занимался подобными расследованиями, Мэтью. Если мне не изменяет память, с тех самых пор, как Джек Барак лишился руки.
– На этот раз дело вовсе не такое опасное. По крайней мере, к большой политике оно определенно не имеет никакого отношения.
– Молодой Николас поедет с тобой?
– Да. Он полон желания развеяться. И, говоря откровенно, Гай, я тоже рад возможности вырваться из Лондона. Признаюсь, мне ужасно надоело царапать пером по бумаге. Что же касается непосредственно дела, то если говорить кратко – этот человек обвиняется в убийстве своей жены. Предстоит разобраться, справедливо ли это обвинение.
В глазах Гая вспыхнула искорка интереса.
– Не хочешь ли рассказать мне эту историю подробнее? Может, я на время забуду о своей хвори.
Я был рад развлечь больного и с готовностью перечислил все известные мне факты, умолчав лишь о визите Эдит Болейн в Хатфилд. Когда я закончил, Гай откинулся на подушку; сперва я решил, что утомил его своим рассказом, но после догадался, что мой друг погружен в размышления.
– Возможно, когда близнецы были детьми, все их дикие выходки имели одну цель – если не завоевать любовь матери, то хотя бы привлечь ее внимание. Именно поэтому один из них и изуродовал другого.
– Жутковатый способ привлечь внимание.
– А как отреагировала на это мать? Впала в ярость?
– Судя по тому, что мне рассказывали, да. Правда, эта история дошла до меня отнюдь не в пересказе очевидца. Одному Богу известно, где здесь правда, а где вымысел.
– Если мать, увидев своего сына изуродованным, всего лишь разозлилась, то, вполне вероятно, дети решили – проливать кровь легко и просто. – Гай вновь погрузился в задумчивость. – А что собой представляет их отец? Человек, обвиненный в убийстве своей жены?
– Понятия не имею. Знаю только, что он привел в ужас всех соседей, через год после исчезновения законной супруги поселив в своем доме служанку из трактира. С ближайшим соседом у него давняя распря из-за границ земельного участка. К тому же сама фамилия Болейн по-прежнему воспринимается как позорное клеймо. Все это может сыграть против него на суде присяжных. На следующей неделе мне предстоит лично познакомиться с Джоном Болейном. Может, тогда я пойму, что это за человек.
– Надеюсь, ты вернешься живым и здоровым, – вздохнул Гай.
– Надеюсь, когда я вернусь, ты тоже будешь здоров.
Он вновь вскинул худую смуглую руку и уронил ее на одеяло.
– Похоже, мое паломничество на эту бренную землю близится к концу. Что ж, оно было достаточно длинным. Как-никак мне уже шестьдесят шесть лет.
– В Библии говорится, что срок жизни человека на земле – семьдесят лет, при большой крепости – восемьдесят.
– Однако не многим удается прожить так долго, и мы