– Лжешь, – озорной огонек засветился в ее глазах, она все еще шептала с неким придыханием, – маменька ясно дала понять – все ее родственники подохли от рук вампиров во время свержения ледяного болвана, а тех, кто остался жив, она сама добила. Да и к тому же, матушка говорила, что ее брат горбатый уродец, не слышащий на оба уха и косящий на два глаза, и что никакая девушка, обладающая хотя бы каплей собственного достоинства, в жизни за него не пойдет. Как это объяснишь?
От услышанного я слега опешил – что это за место такое, оскорбления за оскорблениями?!
Ее манера говорить явно отражала ее шаловливый характер, можно было даже подумать, что она со мной заигрывает, но это скорее относилось к черте ее нрава.
На этих словах не отрывая от меня своих зорких глаз, она бесцеремонно уселась рядом со мной на мою кровать – к незнакомому мужчине! Они тут все бесстыжие.
– Однако, это так – я ваш кузен и, – вздохнул я судорожно, – хозяин данного особняка.
Она усмехнулась так и находясь ко мне неприлично близко:
– Хозяин, а спишь в гостевой, вот так сюрприз.
– А почему вы здесь? – тут же вспомнил я причину этой престранной беседы, – вам как одной из младших не хватило отдельной комнаты?
– Я люблю здесь спать, когда наступают теплые весенние деньки, – она еще пристальнее заглянула мне в глаза, все ближе придвигаясь, будто силясь заколдовать меня. Я же и не думал шелохнуться, – я открываю окно, крадусь на цыпочках, сбрасываю с себя всю одежду и сплю абсолютно обнаженной.
Богини воительницы и падшие их покровительницы, зачем она мне это рассказывает таким тоном?!
– Тем не менее, – выдохнул я, стараясь держать себя в руках, – отныне здесь сплю я, не потому что тетушка любезно не выделила мне иной комнаты, что положена мне по статусу, а потому что я джентльмен, – я поглядел на нее, обворожительно улыбнувшись, – и не посмею выгнать из спален ни одну из своих прекрасных и чудесных новоиспеченных кузин.
Она диковинно прищурила левый глаз, словно старалась во мне углядеть что-то, что я глубоко упрятал от любопытных взоров.
– А ты знаешь, Милон, что спичка уже очень долго горит в моей руке? – прошептала зловеще она.
– Что? – растерялся я, не сразу сообразив, что к чему.
Взгляд мой, полный уязвимого ужаса, перепугано упал на спичку, что она так и держала двумя пальцами правой руки с самого начала нашего разговора. Моя реакция и то, как она ловко сбила с меня спесь весьма позабавили ее – девушка рассмеялась глубоким и неподдельным смехом.
Спичка неожиданно погасла, словно по чьему-то приказу и безмолвная тьма окутала нас, делая атмосферу все более испепеляющей.
– Я пойду спать, Милон, сладких снов, – прошептала она с неким придыханием, – тебе тут будет уютно, обещаю.
Она поднялась с кровати и спокойно направилась к выходу, в своих белых ночных