Арт-пытка, или ГКП. Антон Рай

совсем малое число людей, Адимант, достойным образом общающихся с философией… Все вошедшие в число этих немногих, отведав философии, узнали, какое это сладостное и блаженное достояние; они довольно видели безумие большинства, а также и то, что в государственных делах никто не совершает, можно сказать, ничего здравого и что там не найти себе союзника, чтобы с ним вместе прийти на помощь правому делу и уцелеть, – напротив, если человек, словно очутившись среди зверей, не пожелает сообща с ними творить несправедливость, ему не под силу будет управиться одному со всеми дикими своими противниками, и, прежде чем он успеет принести пользу государству или своим друзьям, он погибнет без пользы и для себя, и для других. Учтя все это, он сохраняет спокойствие и делает свое дело, словно укрывшись за стеной в непогоду. Видя, что все остальные преисполнились беззакония, он доволен, если проживет здешнюю жизнь чистым от неправды и нечестивых дел, а при исходе жизни отойдет радостно и кротко, уповая на лучшее.

      – Значит, он отходит, достигнув немалого!

      – Однако все же не до конца достигнув того, что он мог, так как государственный строй был для него неподходящим. При подходящем строе он и сам бы вырос и, сохранив все свое достояние, сберег бы также и общественное».

      Видите, в чем проблема и каково ее решение? Получается, что философия не может достигнуть полного развития из-за того, что плохо устроено государство – устройте государство должным образом, и философия расцветет. Отсюда получается, что не философия существует для государства, а государство – для философии.

      Крот. Да, любопытно, а особенно здравой видится мне мысль, что в государственных делах никто не совершает ничего здравого.

      Томский. Нам, в России, эта мысль не может не казаться здравой – причем, похоже, в любой момент ее истории.

      Крот. Приятно, что Россия здесь схожа с Древней Грецией.

      Томский. Да, примерно так же, как и вы – с Аристотелем.

      Крот. То есть – несомненно. Но я жду продолжения истории вашего знакомства с утопиями.

      Томский. Хорошо, рассказываю дальше. А дальше я как раз взялся за Мора. За «Утопию». После «Государства», конечно, слабовато, но после «Государства» вообще почти всё слабовато. А хотя бы «Утопию» вы читали?

      Крот. Читал, но давно. Плохо помню.

      Томский. А что все-таки помните?

      Крот. Туалетный горшок из золота.

      Томский. Ха-ха – все, похоже, помнят именно этот золотой горшок. А в чем все-таки основная идея «Утопии»?

      Крот. Пожалуй, не скажу.

      Томский. Уничтожение частной собственности. Это вообще сквозная утопическая идея; в «Государстве» Платон тоже ратует за то, чтобы для стражей всё было общим. И в основе коммунистического учения, которое стало ключевым в утопическом плане, основная идея все та же – уничтожение частной собственности. Конкретно же Томас Мор говорит… сейчас, я возьму книжку в руки, а вот