– А как же Ваши родители? Где они?
– Они там, – ответила Катя, указывая на церквушку.
Мы пересекли площадь и приблизились к церквушке, которая вблизи была даже меньше, чем казалась издалека. Огороженная легкомысленным забором, стояла она ровно в середине покрытого яркой травкой участка, а сбоку были видны два аккуратных надгробных камня. Я подошел ближе и увидел, что на одном было написано «мама», а на другом – «папа», а больше ничего не было.
– Вот, – сказала Катя очень спокойно, – они всегда были здесь, я их никогда не видела.
Я не нашёлся, что ответить, поэтому не ответил ничего, и мы молча пошли дальше.
Мы побывали в огромной библиотеке, уставленной по самый потолок пахнущими типографией книгами, побывали в какой-то странной школе, где по зелёной доске ползал сам по себе какой-то подозрительный мелок, чертя незнакомые мне формулы, зашли в полутемный концертный зал, в котором на сцене стоял одинокий черный рояль и была слышна музыка, но откуда она доносилась – понять было невозможно. А потом как-то плавно и незаметно мы оказались в диковинном парке, в котором росло такое, чего я даже на картинках в учебнике не видел вообще никогда.
Тут мы присели на белую аккуратную скамеечку, и я с удивлением обнаружил, что среди окружающих нас буйных лиан и всевозможных пальм запросто произрастают наши самые обычные советские огурцы, чуть поодаль журчит фонтан, у нас в руках вкуснейшее мороженое, и вообще вся жизнь видится такой прекрасной и удивительной, какой я никогда её не видел и даже представить себе не мог, что так бывает.
Мы грелись на солнышке и молчали, потому что было без слов очень хорошо. А пока мы молчали, я думал себе приблизительно следующее: ну его к чёрту этот Саратов! И Москву тоже к чёрту. Я не хочу никуда отсюда уезжать. Я останусь здесь жить с этой удивительной прекрасной Катей, чтобы она больше не стояла каждый день на перроне и не встречала непонятных пассажиров, для того чтобы на следующий день провожать их. Я буду жить в этом аккуратном чистеньком городе, он настолько аккуратный и чистый, что кажется ненастоящим, но вот ведь мы сидим вдвоем в парке, мы настоящие, мы на самом деле!
– Я даже не знаю, – произносит вдруг Катя словно прочитав мои мысли, нарушая полную тишину этого странного мира, – на самом деле я существую, или всё это вокруг – один сплошной сон, я просто не думаю об этом никогда, да и какая разница, реально всё это или нет? Я и про Вас, Пётр, ничего не знаю.
А что я сам о себе знаю, подумал я? Какая у меня ещё есть жизнь? Заводское училище с перспективой всю жизнь проработать на заводе? Дружки-хохотуны со своими сальными шуточками и слюнявыми фантазиями? Ну да, есть. Постылая тётка Соня из Саратова? Сдалась она мне. Вонючий вагон с шамкающей бабкой и ещё три десятка тысяч бесполезных километров дорог в никуда в перспективе? Весёлая жизнь, ничего не скажешь.
– А я