– Не думайте, что я готов щадить Тавриду по своему упрямству или по неведению… Нет сегодня возможностей воевать Тавриду, не навлекая гнева султана, который на защиту Девлет-Гирея пошлет огромное войско – так что мало не покажется… Больше всего я думаю, как бы использовать хана, чтобы тот вредил и угрожал Литве и Польше, как во времена Ивана Великого… Когда-то ведь мой дед через тайный иудейский канал между Москвой и Тавридой привлек на свою сторону хана Менгли-Гирея, чтобы Литву короля Казимира держать в постоянном напряжении, на коротком поводке… Тогда и иго Золотой Орды в небыль отошло… Как бы сейчас использовать крымское орудие против Литвы и Польши… Пусть ненадежное орудие, готовое против Москвы обернуться – только нет других способов на сегодня устроить свою безопасность… Силы скопить для прорыва…
– Я попробую восстановить иудейский канал между Москвой и Тавридой… – глухо произнес Адашев. – И найти выход на казаков, терзающих хана Девлет-Гирея в литовской украйне под Очаковом…
– Вот это уже дело… – откликнулся живо Иван.
– Не знаю, не знаю… – пробурчал постным недовольным голосом Сильвестр. – Иудейская партия в Литве и в Тавриде давно уже не союзник Москвы… Во времена Ивана Великого иудеи были против их ненавистника и притеснителя короля Александра, потому и оказались союзниками Москвы… Сейчас другие времена…
– А я б хоть сейчас повел полки на Тавриду… – пылко промолвил Андрей Курбский.
– Еще поведешь свои полки… Еще навоюешься… – без улыбки пообещал ему царь Иван.
– И на том спасибо… – усмехнулся Курбский. – Обещание царя для меня многое значит.
Услышав неприкрытую иронию в голосе друга, Иван возвысил голос:
– Думать вместе будем, как от крымчаков беречься и как землями для Русского государства прирастать…
Мучился от бессилия своего царь, поскольку видел неприкрытое коварство и злобу на Москву крымчаков под султанским защитным крылом. Будучи не в силах помешать завоеванию Казани и Астрахани, крымский хан мстил Москве набегами на московские окраины, жег и грабил города и села, уводил жителей в неволю. Разбойное Крымское ханство давно было мучительным больным бельмом в царском глазу. Словно осколок татарского ига, которое разрушил некогда его дед Иван Великий, сохранило злую, жалящую набегами, силу с остатками пленения и постоянной угрозы Руси – в Тавриде, за Перекопом. Царь время от времени, идя навстречу своим обозленным воеводам, высылал на юг легкие московские отряды, которые, соединившись с казаками, спускались вниз по Дону и Днепру, нападали на татар-крымчаков в их владениях.
«Но сил на решительный поход на крымского хана Девлет-Гирея, любимца султана не хватит… – думал Иван. – Не имеем мы таких навыков, такой конницы, чтобы за считанные дни пересечь Дикое поле и ударить, когда нас никто не ждет… А ведь надо, конечно, надо ударить… Только не войском в сотни тысяч, под десяток