– Вот и чудесно, – Алекс глубоко дышал. – Правда, любимая?
Темно-синие глаза Олеси вспыхнули сиреневыми искрами, она обняла Алекса, и он втолкнул ее в пустой кабинет. Дверь захлопнулась сама. Олеся не понимала ничего, лишь ощущала дикую тоску и желание, первобытное, мощное, и Алекс целовал ее, оставляя пятна и следы на белой коже. А она кричала и рычала, словно они были одни в этом мире, и на спине Алекса оставались кровавые полосы от ее ногтей.
Это было не земное обычное удовлетворение, но что-то древнее, борьба двух одинаковых начал, животная страсть, потребность, необходимость. Нечто отличное от любви, но мощное и сметающее все на своем пути. Они творили свою любовь, свой танец. Алекс мощно и ритмично входил в нее, при этом сильно вжав ее в себя, сливаясь с нею в единое целое. Его губы отыскали бьющуюся вену на ее шее, он с блаженным стоном прокусил ее, чувствуя на губах горячую кровь и великое нечто, втекающее в него…
А потом она вытиралась его белой шелковой рубашкой, еще не совсем придя в себя. А он стоял перед ней на коленях и целовал ее плоский живот, вдыхал ее аромат, сжимал ее тело.
– Мне надо идти, – голос разума словно против воли толкал Олесю говорить, – меня ждут и ищут, любимый.
– Я не отпущу тебя, – Алекс целовал ее бедра. – Я не знал, что такое существует, я не мог представить, что в мире есть ты – лучшее, самое лучшее…
– Я замужем, любимый, у меня ребенок, – слабо отталкивала Алекса Олеся.
– Это не помеха, – шептал он, позволяя своим рукам и губам продолжать первобытный танец желания.
– Отпусти меня, любимый, мне пора…
– Ты вернешься ко мне?
– Я не знаю…
– Я сам найду тебя…
Она бежала по коридору не помня себя. Что это было?! Она изменила Володе! Изменила Володе! Что с ней! Кто он?! Почему? Она хлестала себя по рукам и по лицу, била по губам, по щекам текли слезы, а первобытная буря в душе улеглась, и рябь стыда покрыла озеро ее души. Взять себя в руки, успокоиться! Забыть! Забыть и молчать!
Олеся остановилась у окна, переводя дух, автоматически поправляя волосы и натягивая на шею тонкий ворот водолазки. За окном, на площади перед Центром Преображений, стояло много машин СС. Олеся попыталась переключиться, считая машины, людей, деревья вокруг. Руки предательски дрожали. И она снова поспешила по коридорам Центра, ища кабинет Байкалова.
Наконец Олеся влетела в профессорскую приемную, даже не заметив Алину и Вацлава, стоявших у окна перед входом. В приемной находились два человека в белых халатах. Оба удивленно взглянули на Олесю.
– Чем обязан? – спросил один из них лет сорока.
Олеся заметила, что дверь, ведущая в кабинет директора Центра, открыта и там никого нет. Видимо, обратившийся к ней человек и есть Байкалов.
– Вы Константин Аркадьевич Байкалов? – спросила Олеся.
– Да, – ответил профессор и взглянул на Яна.
Ян пожал