Питт медленно кивнул. Он уже догадался, что помощник комиссара скажет дальше. На него нахлынули воспоминания. Корнуоллис как будто бы несколько смутился, и выражение его лица стало натянутым. Этот человек не любил вдаваться в объяснение моральных проблем личного характера. Он вел очень замкнутый образ жизни и неловко держался с женщинами, потому что многие годы, проведенные на море, обходился без их общества и уважал их гораздо больше, чем другие, кто знал их лучше. Джон считал, что женщины благороднее и невиннее, чем они есть на самом деле, и гораздо беспомощнее, чем мужчины. И верил, как многие люди его возраста и общественного положения, что прекрасный пол эмоционально уязвимее и свободнее от страстей, которые пожирают мужчин и иногда оказывают на них деградирующее воздействие.
Томас улыбнулся:
– Разрыв Парнелла и О’Ши, – сказал он за начальника. – Думаю, что слухи об этом в конце концов просочатся. Вы на это намекаете?
– Да, именно на это, – облегченно подтвердил Корнуоллис. – Все это в высшей степени неприятно, но, очевидно, они оба упорно продолжают стоять на своем.
– Вы, полагаю, имеете в виду капитана О’Ши? – спросил Питт.
Капитан был не очень порядочным человеком. В соответствии с более или менее распространившимися сведениями, он как будто извлекал выгоду из любовной связи своей жены и Парнелла, используя ее в интересах своего собственного продвижения. А когда Кэти О’Ши бесповоротно оставила мужа, он устроил громкий скандал и потребовал развода. Вскоре об этом узнают все, и можно только догадываться о том, как это скажется на парламентской и вообще политической судьбе Парнелла.
И как все это скажется на его поддержке в Ирландии – тоже неизвестно. Капитан происходил из англо-ирландской протестантской землевладельческой семьи, а миссис О’Ши родилась в очень культурной среде и воспитывалась в Англии. Ее мать написала и опубликовала несколько «трехпалубников» – романов в трех частях. К тому же Кэти была протестанткой. Однако сам капитан О’Ши, выглядевший и говоривший, как прирожденный англичанин, был ирландцем – и яростным, истовым католиком. Так что возможности для распрей на почве страсти, измен и мести были бесконечны. Об отношениях этой троицы слагались легенды.
Корнуоллиса это смущало. Игнорировать любовную связь Парнелла он не мог, но, по его мнению, все личные, постыдные слабости надо было скрывать, накинув на них покров приличий. Если мужчина дурно ведет себя в личной жизни, он может быть подвергнут остракизму со стороны своих коллег. С ним даже могут перестать здороваться на улице. А еще его могут попросить выйти из состава членов клуба, и если у него есть хоть немного порядочности, он предвосхитит такую