Минтака Ориона. Юрий Гельман

кто первым скажет, потом заговорили как-то все вместе. Но первой сказала графиня Елена Дмитриевна.

      – Николай Алексеевич, – обратилась она к мужу, – не угодно ли вам рассчитаться с автором? Скажу откровенно, а я много видела работ наших знаменитостей, что столь изысканной манеры и столь мастерской руки нет ни у одного из них. Сергей Михайлович, должна вам признаться, что я в полном удовлетворении нахожусь от портретов. И позвольте мне предсказать весьма неплохое будущее ваше.

      – Да, я тоже весьма доволен работами, – сказал граф Ланской. – В живописи я разбираюсь гораздо меньше, чем в политике, однако же, и я понимаю, что портреты моих сыновей вам весьма удались. Полагаю, что вы останетесь на обед и еще порадуете мою семью своим присутствием, а уж потом, если не возражаете, поговорим о расчете.

      – Как вам будет угодно, – ответил Сергей и склонил голову.

      Во время обеда, не отличавшегося особыми кулинарными изысками, но обильного и сытного, Шумилова намеренно усадили против сыновей Ланских. Графиня, да и сам граф заметили, как горят глаза у мальчиков, с каким любопытством они смотрят на художника. К тому же Елена Дмитриевна наверняка рассказывала мужу о том уроке внимания, который Сергей преподал их сыновьям во время сеанса позирования. И теперь мальчики, наученные родителями есть молча, а говорить только тогда, когда о чем-то спросят, торопливо поглощали поданную еду, искоса поглядывая друг другу в тарелки, но больше всего обращая внимание на гостя.

      Дочери же Ланских, девушки скромные и сдержанные, воспринимали Сергея, как нечто экзотическое, попавшее к ним в дом, да еще за обеденный стол, случайно. Они тихо переговаривались между собой по-немецки, и каждая делала вид, что молодой мужчина с искаженными чертами лица им не интересен. По сути, так оно и было.