К бывшим советским солдатам подошли тогда двое легионеров. Взяли у сопровождавших сопроводительные документы. Один из них на чистом русском языке, приказал им построиться. Услышав родную русскую речь, солдаты оживились, – оказывается, в легионе есть и русские. Они слышали об этом и раньше, но тут убедились воочию. У ребят, – как вспоминал Ян, – поднялось настроение.
Стоявшие перед строем легионеры были одеты в военную форму цвета хаки. Широкие синие пояса, как стало известно позднее, назывались камербандами, были обмотаны вокруг их талий. На плечах ярко-красным пламенем горели эполеты. На голове были белые кепи, на ногах белые гетры. Вообщем, на бывших советских солдат, оба легионера тогда произвели довольно внушительное впечатление. Но, допотопные винтовки, которые висели у них на плечах, прибывших разочаровали. Уж, какие были у них свои старые советские карабины, но этим винтовкам было до них очень далеко.
Легионер, который говорил по-русски, оказался капралом Василенко, служившим в легионе с 1949 года. Оказывается, он еще мальчишкой был угнан немцами из города Белгорода в Германию, И там работал на одном из заводов Круппа токарем. Когда их освободили американцы, он, по совету одного из рабочих французов, уехал с ним во Францию, да так там и остался. Это Яну и его товарищам стало известно немного позднее. Так вот, Василенко оглядел строй, и, судя по выражению лица, оказался довольным их выправкой, улыбнулся, и скомандовал, – «на право!»
Душевая, в которой все оказались, представляла собой огромный из бетона зал, с висящими с потолка сосками. Кранов, подающим к ним воду, было только два, – «холодный» и «горячий». Разделись в небольшой комнате примыкающей к залу. А когда помылись, в коридоре с противоположной стороны, из окон каптерок, каждому была выдана легионерская форма. Да, Ян вспомнил, прежде чем их одели в новую форму, они прошли через один кабинет, в котором было несколько врачей.
Каптенармусы вели себя доброжелательно. Терпеливо выслушивали говоривших на франконском наречии, и то и на ломанном французском новобранцев, и добросовестно подгоняли под каждого военную форму.
Потом Василенко повел всех в столовую. Еду поглощали молча. Когда обед был закончен, всех провели в казарму, где стояли металлические кровати с матрасами набитыми соломой, непонятно чем набитыми подушками, и рваные одеяла. Потрогав матрас рукой, Ян, да и все кто тогда с ним был, вспомнили постели в бельгийском лагере интернированных… Настоящие ватные матрасы, пуховые подушки, белые простыни, и легкие байковые одеяла, телевизоры. Но делать было нечего. Никто не роптал. Они сами, каждый, выбрали этот, новый для них путь.
Остаток того дня был для «молодых» легионеров, свободным. Каждый оборудовал свое новое спальное место, занимался подгонкой обмундирования.
Поздно вечером раздались звуки горна. Горнист играл «отбой». Но богатые новыми впечатлениями