Соев покорно сложил ладони:
– Хорошо, ваша честь.
Он знал, что его предположение способно определённо воздействовать на решение присяжных даже несмотря на то, что судья попросил оставить его без внимания. Так уж устроен человек, и Соев, как хороший психолог, знал, что память ярче удерживает то, что подверглось сомнению. К тому же, подобный трюк нередко использовался его коллегами именно для привлечения внимания присяжных к той или иной детали в обвинении. Вот почему теперь, влив в уши слушателей свою мысль, Соев принялся развивать её, тонко маскируя при допросе:
– У меня несколько вопросов к обвиняемому. Скажите, господин Кравцов, лекарство «Барбамил», которое послужило орудием смерти гражданки Фёдоровой, было предписано вам врачом?
– Да. Моим психотерапевтом, – за время перепалки между судьёй и Соевым Николай успокоился и отвечал конкретно, не вдаваясь в лишние детали. Так, как учил Рябов.
– Когда и почему?
– Я – технический директор. Это всё время напряжение. Приходится много работать с компьютером, создавать новые проекты. Осенью прошлого года, я понял, что не могу нормально спать. Снились кошмары. Я просыпался уставший, с головной болью. И потом целый день был вялый, – отвечая на новый вопрос, Николаю наконец-то удалось взять себя в руки и сосредоточиться, – У одного из моих коллег было такое же. Он посоветовал мне сходить к психотерапевту. Я пошёл. Врач сказал, что это – умственное переутомление. Нужно лечить. Иначе может быть истощение нервной системы.
Было заметно, насколько тяжело дается обвиняемому припоминать умные слова, способные придать солидности и ему самому, и его речи. После каждого ответа Кравцов поспешно вытирал лоб платком, который теребил в руках. Заметив это, Соев ухмыльнулся и что-то мимолетом занёс в свою тетрадку-блокнот.
– И что же: ваш врач назначил вам столь сильное лекарство вот так сразу? – Въедчивый голос Соева таил непонятную тревогу.
– Нет, – припомнил Кравцов, – Он дал мне сначала «Люминал». Но у меня печень не очень, а « Люминал» при болезнях печени не советуют. И потом, он помогал мне не всегда. Поэтому, через несколько недель я снова пошел к врачу и попросил что-то другое. Тогда он выписал мне «Барбамил».
Соев выразил откровенное удивление, опять артистично и тонко, для публики:
– И вы, будучи сильным аллергиком на целый перечень наименований, от пыльцы злаковых до шоколада и клубники, согласились вот так запросто принимать препарат, вызывающий сильную зависимость и даже, при высоких дозах, наркотическое действие?
Николая эта деталь не впечатлила:
– А что мне оставалось делать? – мужчина посмотрел на присяжных, – От «Люминала» я был сонным и раздражительным. Я сказал это врачу. Он посоветовал поменять снотворное.
Соев